Струящийся свет Божества

«Минует долгое ожидание, и Бог и Душа будут в грядущем навеки едины. Когда я о сем размышляю, сердце мое мощно и сильно радуется. Ах, Господь мой, как же тихо Ты молчишь. Я благодарствую Тебе, что Ты столь долго не являешься. Да будь Ты вечно и всегда славен за то, что свершается Твоя, а не моя воля. И ныне я желаю утешиться Твоими словами, какие Ты рек, а я в христианской вере им внимала: “Кто любит Меня, тех Я люблю. К ним Мы придем, Отец мой и Я, и сотворим у них обитель”[420]. Благостно мне, Господь, по щедрой доброте Твоей; в ней Ты мне не откажешь».

И рек Господь наш:

«Коли время счастия моего придет,

каким в небесной милости желаю тебя одарить,

стану тогда Я скор.

Там пребывает вся Вечность Моя.

Однажды разверзну ее, ничего не тая,

и (душа) высоко над землей кровавою вознесется,

ибо любезнее для Меня ничего не найдется».

Вечная любовь к Богу обитает в душе,

прошлая любовь к вещам земным обитает в теле.

Наши пять чувствований обладают властью

к первому или второму явить пристрастие.

47. О грехе, какой хуже, чем все (другие) грехи

Я слышала, как говорят о некоем грехе и благодарю Бога, что я не ведаю его. Мнится мне — а он таков и есть, — что из всех грехов сие есть наихудшее. Сие есть глубочайшее неверие. Он волнует меня в теле и душе, в глубинах сердца моего и во всех моих пяти чувствованиях. Я благодарствую Иисусу Христу, живому Сыну Божиему, что он (грех) никогда не входил в сердце мое. Грех сей явился не через людей христианских. Надменный враг[421] обманул им несведущих людей. Они представляют себя столь святыми, что создают видимость: они-де подымаются к вечному Божеству и к вечному Человечеству Господа нашего Иисуса Христа. Когда они в столь высокомерии пребывают, их настигает вечное проклятие. Но они желают быть самыми святыми и глумятся над словами Бога, какие написаны о Человечности Господа нашего.

О ты, убогий человече, если ты воистину познал вечное Божество, то (тогда) было бы невозможным, что ты не познал вечное Человечество, какое парит в вечном Божестве. Тогда ты познал и Святой Дух, какой освещает сердце христианина и ощущается в душе его как наивеличайшая сладостность и какой наставляет чувствования человека лучше всех учителей. И тогда он (человек) смиренно говорит о том, что он не может быть совершенным пред Господом.

48. Как явилась Любовь со своими девами

Ночью я так говорила Господу нашему:

«Господи, я живу в земле, какая зовется изгнанием, сие есть сей мир. Ибо все, что в нем есть, не может ни тешить, ни радовать меня, но чинит мне муку».

В мире сем есть обитель, сие значит царствие страданий. Сие есть обитель, в какой душа моя пленена. Сие есть тело мое. Обитель сия стара, убога и сумрачна. Сие следует разуметь духовно. В обители сей у меня есть ложе, сие означает беспокойствие, ибо все вещи, несоотносимые с Богом, чинят мне боль. Пред ложем есть у меня сидение, оно означает горе. Горе сие чинит мне познание чужих грехов, в каких я неповинна. Пред сидением есть у меня стол, он означает неудовольствие, ибо я редко нахожу среди людей духовного звания духовную жизнь. На столе лежит покрывало, оно чисто и называется бедностью и таит в себе великое благо. Если будешь им верно пользоваться, то возлюбишь его всей душой. Любовь к богатству есть похититель бедности.

На стол подается блюдо, оно именуется «горечью греха». Его надлежит также именовать: труд, исполняемый с готовностью. Питие именуется «скудная хвала», ибо имею при себе, к сожалению, слишком мало добрых деяний. Сия обитель изнутри темна. И открылась мне истинная Божественная Любовь; она была похожа на благородную царицу. Ее обличие было благородно, она была в расцвете юности, белокожей и румяной. С ней было весьма много святых добродетелей. Они все имели вид дев, через них она служила мне, если я сие сама желала. Она была увенчана венцом, более прекрасным, чем сияющее злато. Ее одеяние было похоже на зеленую тафту.

Когда я ее рассмотрела как следует, моя темная обитель осветилась и познала я все, что было в недрах и что когда-либо случалось. Когда я ее увидела, я ее тотчас же узнала, ибо я ее уже видела, и она была моей любимой сопутницей. О сем я помолчу, ибо сие уже было описано в книге сей[422].

Я сказала:

«Ах, наилюбимейшая Госпожа, ты тысячекратно возвышаешься надо мною, и все же ты служишь мне с великими почестями, будто я выше, чем царица».

И сказала она:

«Я хотела быть не только твоей госпожой, я должна была также стать твоей постоянной прислужницей, ибо я видела, что твоя воля чиста и ты отворотилась от всех бренных вещей. Столь сильно тянет меня к чистому сердцу, какая в истинной любви к Богу освободилась от всех земных вещей».

Сим я хотела бы сказать: сколь бы много ты не имел в земном владении, человек не должен прилепляться к нему всем сердцем[423].

Я сказала: