Струящийся свет Божества

«Таково оно, мое величие,

соразмерно украшено мое обличие:

Божественность — корона моя, услада,

Человечество Божие — моя награда,

Дух Святой меня обнимает

и блаженством Своим пронимает,

ни единая тварь мне не равна, не достигнет меня она.

Оттого-то во всякое время в Троице жребий я свой несу:

грешников всех земных удерживаю навесу,

дабы Господь не дал им пасть в вечную Тьму.

Только Святая Дева, в чьем лоне приют я нашла,

когда от Божественности блаженной шла

к Человечности Сына ея,

здесь, возле самой Троицы, Дева сия,

охранительница чистоты, сияет,

заступница всех, кто поддался соблазну,

но скорбит о сем сообразно.

Предан Суд еще в руки сей Девы».

17. Бог считает грешника добрым. Что есть добрая, верная воля. О приятном бремени

[Господь рек:][338] «Неисповедимо, почему Бог считает грешника человеком преображенным. Подлинная воля к служению Богу состоит в том, что люди поспешают ко Мне и не оглядываются назад, и Я несу все бремя, какое люди несут из-за любви ко Мне».

18. Да взирай всякий час на сердце свое

Всякий час на сердце свое взирай

правдой Духа Святого его поверяй,

станет ложь тебе тогда сердечною раной;

ибо Божественную любовь ложь изгоняет живо,

укрепляя в разуме чувства лживые,

полные ненависти, гневливые.

19. О доброй воле, какую нельзя обратить в поступок

Скорбных слез немало о том я пролила:

не обращается добрая воля в благие дела.

Препятствуют в сем мне нестойкость моих намерений и бессилие,

и что некому дать мне добрый совет

и что отваги бороться с собою — у меня еще нет.

Близится сие, с тех пор как Господь меня по воле моей низверг

из блаженства высокого

туда, где безмерно дивит все меня,

где не нахожу я конца всех вещей,

куда меня влечет всесильная любовь

пылающим огнем своим.

Ныне в бездонную топь вдавила меня она,

и не нахожу я там дна,

только все, что терзает меня наяву,

мукой не назову.

Ибо с радостию и глубже пала бы я

до самых ужасных мест,

отринута, словно пес, что лает на все вокруг,

ни единому человеку боле не друг,

никому не ведомый в изгнании своем

средь скитальцев в краю чужом.

Все же без послушания жить бы я не хотела,

ибо в святом послушании смиренном

добродетелей всех печать.

Воля человека набожного смирения полна,

но, коли благих дел не свершает она,

подобна цветку прекрасному, благородному,

аромата сладчайшего, но бесплодному.

Так Господь меня утешил,

ибо всякая воля смиренная из щедрости в жизни бренной,

станет вечного блаженства цветком,

какой Господь наш вплетет в венец на нескончаемой Своей свадьбе,

сей венец на избранных Его возложат,

какие здесь верны Ему были непреложно

в добровольном многовидном служенье:

в делах никогда не искали они утешенья.

Ах, милостивый Господь, руку отцовскую мне предложи

и дорогу в Страну Любви укажи,

ибо столь много драгоценного времени я потеряла[339],

и возле Тебя желаю все повторить сначала.

Но телесное здравие и души утешение

в страхе принимать надлежит и смирении,

на пути к истине, коей нет совершеннее.

20. Книга сия явилась от троякого дара. Любовь струится; она щедра и страстна; она становится недужной. Кто владеет Царствием Небесным. Бог воздает страдания и утешения

Милость, описанная в книге сей, дана мне Господом трояким образом:

Сперва в нежности беспредельной,

потом во близости безраздельной,

в страданиях тяжких ныне;

пусть уж лучше в них я пребуду отныне,

нежели ворочусь во две иные.

Причина тому одна:

хотя нежность и близость Господни

благородны и вечны сами по себе,

к сожалению моему, все же они столь сему миру чужды,

что всякий, кто доподлинно их познает,

имени их мудро не называет.

И потому я страшусь более всего духовных радостей, ибо Христос перенес в мире сем гораздо горшие страдания и горе.

Однако же в естестве любви есть то, что она изначально струится в сладости; после сего она обогащается познанием и, в-третьих, (становится) взыскующей и алчущей порочности. Да, ты (человече) весьма не постоянен. Ибо, к сожалению, истинная Божественная любовь порой из-за дурной сладостности суетных почестей и от чванливого высокомерия и от злосчастного буйства гнева и от суетливой жажды земных вещей столь слаба и недужна, что она становится увечной во всех членах своих. Сие случается при всяком начале ее действия, какое подчинено ее естеству. Но никто не имеет в сердце своем полное Царствие Небесное, кроме только того, кто освободился от всякого утешения и всяких милостей мира сего. Ибо радость [мира сего] отделила нас от Бога. Потому мы должны возвратиться со страданиями. Но Бог не может допустить сего, а мы не можем лишиться того, что Он нам во всем, что мы делаем, (что) допускаем и (в чем) страдаем, дарует Свою полноту и Свою милость.