Свет на исходе дня

— Что, так и будем в молчанку играть? — спросила Варвара. — Ну, ты и ухажер!

— Да, плохой, — согласился Вербин. — Никуда не гожусь.

— Годишься или нет, это мы еще проверим, — засмеялась она. — Как ни вилять, а быть бычку на веревочке. Но ты хоть слово ласковое скажи, мне, что ли, тебя понукать?.

Вербин улыбнулся и снова промолчал.

— Развел огонь — не жалей дров подкладывать, — приблизилась к нему Варвара. — Я вроде не уродина.

Она действительно была хороша — веселая, крепкая молодая женщина, даже на расстоянии он ощущал идущее от нее тепло.

— Это твой плащ? — неожиданно спросил Вербин.

Она посмотрела на него расширенными от удивления глазами.

— С тобой не заскучаешь! Дался тебе мой плащ!

— Ты ходила куда-нибудь в грозу?

— Вот оно что! А тебе какая забота? — прищурилась Варвара.

— Я не понял вчера, ты или нет. Дождь сильный был.

— Экий ты, не о том думаешь. Что тебе, кто куда ходит? Вот она я, перед тобой… Живая! Аль не хороша?!

— Хороша, — улыбнулся Вербин.

— То-то. Не товар плох, покупатель таков. Чтой-то ты меня все в сторону уводишь. Иди-ка сюда, что покажу, — поманила она его.

— Что?

— Не бойся, иди. — Варвара отступила к раките, приглашая его за собой.

— Что там? — спросил Вербин.

Она засмеялась.

— Не постарел, а уже сробел. Иди, иди… — Она раздвинула ветки. — Глупого крести, а он кричит: «Пусти!»

На маленькой полянке, окруженной со всех сторон кустами таволги и ракитами, под естественным навесом из веток укромно стоял небольшой шалаш, покрытый еловыми лапами. Вокруг росла высокая трава.

— Видишь, кругом мокрень, а здесь сухо, — сказала Варвара, показывая внутрь шалаша, где на земле толстым слоем лежало сено. — Никакой дождь не страшен.

— Так ведь нет дождя, — возразил Вербин.

— Ну и что? А вдруг пойдет, — лукаво сказала Варвара и проворно расстелила на сене плащ. Потом ловко забралась внутрь, села, поджав под себя ноги, и улыбалась, глядя на Вербина. — Иди сюда.

Он стоял, не трогаясь с места. В глубине шалаша блестели ее глаза, белые зубы и круглые, гладкие колени.

— Мне что тебя, силком втащить? — спросила Варвара. — На строптивый нрав крепкая палка.

Он нерешительно стоял, не зная, что делать. Все было до сих пор не всерьез, как бы шутка или забава, и вдруг повернулось неожиданной стороной.

— Да ты здоров ли? — с участием, но и с издевкой спросила Варвара, глядя на него снизу вверх из полумрака шалаша. — А то смотри, проверю. — Она вдруг быстро вынырнула наружу, схватила его под локти и, смеясь, с силой потянула в шалаш. — Чем баклуши бить, лучше к делу подступить!

Улыбаясь, он сопротивлялся слегка, но она, хохоча, ломала его, они упали на плащ, продолжая бороться, — внезапно она с силой обняла его одной рукой за шею, схватила губами его рот, застыла, дрожа, а свободной рукой шарила по его телу, нетерпеливо дергая одежду и пуговицы.

Потом они бессильно лежали на плаще, молчали и не двигались. Пахло сухим сеном, увядшими листьями, хвоей, сквозь треугольный лаз неярко падал свет. В шалаше было уютно, тихо и сухо, какой-то жучок едва слышно скребся под сеном в изголовье.

— Чей это шалаш? — спросил Вербин.

— Рыбаки сложили. Да ты не бойся, никто сюда не придет. Они редко ходят, да и то в ночь.

— Я не боюсь, — ответил Вербин.

Лежа на спине, Варвара нашарила на плаще его руку и сплела свои и его пальцы.

— Видишь, а ты говорил — не гожусь. Не зря я тебя присушила, такое добро пропадало. — Она привалилась к нему, забросила на него ногу, легла на бок и, приподнявшись на локте, заглянула Вербину в лицо. — Сладко-то как… А ты упирался, дурачок…

— Варя, а как присушила? — спросил Вербин.

— Обычно, — улыбнулась она. — Грех на душу взяла. Да тебе об этом знать не следует.

— Ты думаешь, помогло?

— Помогло не помогло, а ты мой.

— Из-за этого?

Она засмеялась.

— Сам плох — не даст и бог; сам хорош — даст и бог. Не знаю, из-за этого или нет, а так-то оно вернее. Вот ты все один ходил стороной, а нынче мы в шалаше лежим. То я случаем тебя издали угляжу, ненароком, а то оказия какая… Думаешь, сладко глаза проглядеть да все украдкой?

«Вот оно что, — подумал Вербин, — а я ломал голову».

— Как же ты умеешь так в лесу скрываться? — спросил он.

— Ой, что ты! Я в лес одна не хожу. Боюсь. Это ты у нас смелый, один по лесу да по болоту шастаешь. Нет, я тебя в деревне высматривала да вокруг.

«Как же так? — подумал он с недоумением. — Неужели еще кто-то?»

— Может, так бы оно и тянулось, не возьми я греха на душу, — сказала Варвара. — Я и не таюсь, сама призналась: присушила.

— Неужели ты в это веришь?

— Лешенька, не нам судить. Сбылось, ну и славно. Есть у нас три брата: авось, небось да как-нибудь. Помогут — исполнится. Ты не думай об том, не заботься, дел у нас с тобой много. — Она засмеялась, поцеловала его, обняла и сжала так, что стало трудно дышать. — Ты люби меня, а другое все — трын-трава.