Свет на исходе дня

Шофер разбудил его в три часа, они договорились выехать пораньше, чтобы иметь в запасе больше времени. Родионов тоже поднялся и вышел, поеживаясь, во двор. Было свежо, холодно, деревня еще непробудно спала, затянутая в туман.

— Не поминайте лихом, — сказал Родионов, кутаясь в наброшенную на плечи телогрейку. — Вас там против меня понукать станут, я понимаю, в обиде не буду.

— Постараюсь против вас не идти, — пообещал Вербин.

— Вряд ли удастся, — Родионов с сомнением покачал головой. — Хотя и на том спасибо. — Он подождал, пока Вербин поставит в кабину дорожную сумку, и пожал ему руку.

Шофер завел машину, звук мотора покатился по спящей улице, как пальба. Они проехали деревню, выехали за околицу, миновали лагерь колонны и свернули на лесную дорогу. Деревья по сторонам были окутаны туманом, лишь стволы чернели у самой земли. Вербин подумал, что вряд ли окажется здесь вновь, канут в прошлое и лес, и тропинки, и люди, сотрутся день за днем из памяти, будто и не было. Какое-то невнятное сожаление шевельнулось в груди, тронуло робко, едва-едва, словно кто-то лишь коснулся мимоходом, даже не коснулся — обдал ветром, проходя рядом.

Машина натужно шла по глубокой колее. Неожиданно на дороге в тумане показалась неподвижная фигура. Шофер посигналил, Вербину показалось, что звук не пробился в туман: человек остался стоять. Он стоял посреди колеи спиной к машине, не двигался и даже не обернулся. Машина медленно приблизилась к нему и остановилась.

— Он что, спятил? — спросил шофер и нажал сигнал.

Гудок оторвался от машины, ударил в спину стоящему и пропал в тумане; человек и на этот раз не тронулся с места.

Вербин открыл дверцу, вылез и подошел к стоящему: это был глухонемой старик. Было непонятно, как и зачем он оказался ранним утром здесь, на этой дороге.

— Отойди, старик, нам проехать надо, — сказал Вершин, трогая его за рукав, но старик продолжал стоять, глядя перед собой. Вербин знаками показал, чтобы тот сошел с дороги, но старик не двигался, будто ничего не понял, его лицо с редкой седой щетиной было безучастно. Вербин взял его за руку и свел с дороги, старик не упирался.

Он остался стоять на обочине и, когда Вербин вернулся в кабину, неразличимо темнел в тумане, словно дерево или куст.

Они собрались двинуться дальше, шофер выжал сцепление и включил первую передачу, как вдруг неожиданно заглох мотор.

Долгое время они не могли найти причину, копались в моторе, потом Вербин обломил тонкую ветку, сорвал листья и сунул прут в горловину бака — бак был пуст. Шофер развел руками и выругался.

— Не может быть! С вечера заправился, — сказал он. — Может, только хотел? — спросил Вербин.

— Да что я, не помню?! Полный бак залил! Спустил кто-то.

— Вряд ли…

Но шофер стоял на своем, хотя Вербин и сомневался; так или иначе, нужно было пешком возвращаться в деревню.

Родионов, увидев Вербина, удивился:

— Вас к нам снова прислали?

— Да. Говорят, без меня Родионов работать не может, — ответил Вербин.

Начальник колонны кротко кивнул:

— Святая правда. — Он выслушал Вербина, и лицо его стало озабоченным. — Непонятно… — Он поразмыслил и добавил: — Странная история… — Потом он посмотрел на Вербина и спросил: — Вы часом на меня не грешите?

— Нет, — Вербин пожал плечами. — Я просто не знаю.

— У меня много грехов, но таким делом я не занимаюсь, — сказал Родионов. — Кстати, сегодня я вам не советую ехать.

— Почему?

— Примета плохая. Я человек суеверный.

Но Вербин и сам считал, что ехать сегодня уже не стоит, поздно, и решил ехать завтра. Но уехать ему не пришлось: днем из треста передали радиограмму, в которой его просили задержаться в колонне.

— Вот видите, — сказал Родионов, — какое стечение… Кто-то словно в воду глядел.

Вербин удивился его словам, он по-прежнему считал, что шофер забыл наполнить бак; тем не менее эта история выглядела странно, он не раз возвращался к ней в мыслях — размышлял и не находил объяснения, и даже потом, позже, когда многое уже было понятно, он мог лишь гадать.

В один из дней Вербин забрел на болото. Прошедший ливень переполнил лес влагой, мох чмокал под ногами при каждом шаге. В своих скитаниях Вербин еще ни разу не забирался так далеко. Насколько хватало глаз тянулась открытая зеленая равнина, покрытая толстым слоем мха, на котором росли редкие низкие сосны, кусты калины и жимолости, мохнатая плакун-трава, и то и дело встречались обширные ягодники клюквы и голубики.

Вербин шел, удивляясь количеству дичи; по пути он поднимал бекасов и один раз увидел, как вдали, за кустами, медленно, как во сне, прошагала пара лосей.

Он шел довольно долго, местность постепенно понизилась, появились небольшие озера с темной неподвижной водой, затянутой у берегов зеленой ряской. Посреди озер на маленьких островках росли черные ольхи, берега были сплошь затянуты тальником, а широкая приподнятая гряда, пересекавшая болото, была густо покрыта глухим старым лесом.