Свет на исходе дня

Вот они, небожители, все голые, мощные торсы и плечи под струями воды — сейчас всего лишь шумная компания здоровых молодых мужчин. Но вот наступает момент, когда они в яркой форме, в шлемах, под стать друг другу выходят один за другим на лед — выпрыгивают и катятся в свете всех фонарей, и гремит музыка, и тысячи людей замирают на трибунах и миллионы по всей стране, — у всех захватывает дыхание и волнение сжимает сердце, и тогда они — Команда!

Все знают каждого по фамилии и по имени, но на льду они одно существо — Команда, их принимают как одно существо, и гордятся ими как одним существом, и любят как одно существо — неизменной, вечной любовью.

Рогов стоял под горячей водой, едва можно было терпеть. Товарищи резвились в облаках пара:

— Рог наш воспитателем в детский сад устроился…

— Леша, платят прилично?

— «Я, го-о-рит, с детства мечту имел…»

Все громко смеялись, но не зло, его любили. Он не наблюдал издали, когда в игре задирали товарища, а первым кидался на выручку, оттирая обидчиков, или устраивал им «шлагбаум»: брал клюшку поперек груди и удерживал их до тех пор, пока страсти не угасали.

— Ах ты боже мой, что благородство с человеком делает!

— «Я, го-о-рит, призвание чувствую…»

Рогов засмеялся:

— Ну, давай, жеребцы, давай…

Кто знал его призвание? Знал ли он сам его? Было ли оно в том, чтобы гонять шайбу, или в чем-то другом, хотя шайбу тоже нужно гонять с толком? Ладно, теперь уже поздно выяснять, нечего голову ломать.

— Ох, и задумчив ты стал! — крикнул из пара голый Грунин и с размаха хлопнул его по спине, даже звон пошел.

Рогов схватил его и поставил рядом с собой под горячую воду, почти в кипяток. Пашка задышал часто-часто и стал вырываться, но Рогов пустил вдруг холодную, и Пашка присел, сжался и завизжал.

Рогов одевался, когда к нему подошел тренер и сел рядом.

— Как самочувствие?

— Нормально.

— А вообще жизнь?

— Нормально.

— У тебя что, сегодня приема нет?

— Почему? — засмеялся Рогов. — Есть.

— Не нравишься ты мне…

— Играю плохо?

— Прилично. Игра у тебя идет. Настроение мне твое не нравится. Что-нибудь стряслось?

— Да нет, так, ничего…

— Как учеба?

— Какая учеба, «хвостов» набрал.

— Ничего, сдашь, надо же было в Канаду поехать.

— Вышибут меня, вот и будет Канада.

— Что ты преувеличиваешь?! — рассердился тренер. — Ты весело должен жить, легко… Вон как Пашка Грунин. Чего тебе не хватает? Из тебя защитник мирового класса может выйти, а ты… — Он умолк и глянул Рогову в глаза.

«Ладно, — подумал Рогов, — надо кончать, поговорили». Он бодро кивнул.

— Да, — сказал он, — конечно.

— Что? — опешил тренер.

— Все правильно, я и сам так считаю. Нормально. Не подведу.

— Да? — недоверчиво посмотрел тренер. — Смотри, держись, молодняк подпирает. Я на тебя надеюсь. — Он еще раз глянул внимательно и отошел.

Рогов не изменился в лице и не подал виду, но на мгновение кольнул страх. Он старался не думать об этом, еще не вечер, поиграем, только и начинается настоящая игра. Но вот сказаны вслух слова, и впереди смутно обозначилась черта, за которой все неразличимо; какой-то холодный ветер долетел оттуда и коснулся лица.

Одевшись, Рогов подошел к столу вахтера и взял трубку.

— Леша, подвезешь? — спросил Надеин. Рядом стоял Грунин.

— Сейчас. — Рогов набрал номер, но никто не ответил, и он положил трубку.

Они вышли на улицу, сразу нахлынули болельщики, пришлось пробираться в плотной толпе; Рогов возвышался над всеми, самых назойливых он отодвигал в сторону. Машина была облеплена мальчишками и подростками, Рогов тронулся с места и едва ехал, не переставая сигналить.

— Черт, под колеса лезут! — Он напряженно сжимал руль.

— А для него, может, счастье под твою машину попасть, — насмешливо сказал Грунин.

— Балбесы! — в сердцах отмахнулся Рогов. Выехав на улицу, он с облегчением перевел дух и прибавил скорость. — С Канадой играть легче.

— Кумир! — засмеялся Грунин.

— Развелось бездельников, прохода не дают. Выйти никуда не могу. — Рогов посмотрел в зеркало заднего вида: неподвижная толпа мальчишек и подростков, запрудив дорогу, смотрела вслед машине.

— Удивляюсь я тебе, — сказал Надеин, — что ты все звонишь? Мало женщин вокруг? О таком, как ты, любая мечтает. Хочешь, познакомлю?

Рогов не ответил. Он часто слышал эти разговоры — привык, а первое время пытался объяснить, что ему не нужна любая, ему нужна одна, одна из всех.

— Леша, не сохни, смотреть больно. Дать телефончик? Во! — Грунин показал большой палец.

— Что с тобой? — спросил Надеин. — Сопляков каких-то привел…

— А где они? — вспомнил о них Рогов.

— Не знаю, я видел, их сержант увез.

— Куда?!

— Кто их знает, натворили чего-нибудь… Леша, ты что?!

Рогов неожиданно круто развернулся на перекрестке и помчался назад. Он резко затормозил у здания катка и побежал внутрь.

— Двое? В одинаковых курточках? — переспросил вахтер. — Они в милиции. Коньки увели.

— Как?!

— Украли. — Вахтер достал две пары коньков.

— Это Грунин им дал!

— Да?

— На моих глазах было.

— Значит, ошибка вышла. А их в отделение повезли.

Рогов бросился к машине.

— Леша, что стряслось? — невинно спросил Грунин.