Талтос

Все они последовали за ним. Наконец даже Гордон, который грубо толкнул Майкла, проходя мимо, а затем отпихнул Юрия, оказавшегося у него на пути, догнал Эша на последних ступенях лестницы, и они оба исчезли из виду на глазах Майкла.

Когда они оказались наверху, то обнаружили, что находятся в другой большой комнате, такой же простой, как нижняя, ее стены были стенами башни, за исключением двух маленьких помещений, искусно выложенных старым деревом, с отдельными крышами — возможно, ванными комнатами или клозетами, Майкл не мог сказать с уверенностью. Их задние стены, казалось, были впаяны в камень. Огромная комната вмещала множество мягких диванов и просевших старых кресел, расставленных повсюду старинных ламп с пергаментными абажурами, которые в темноте казались островами, но центр комнаты был удивительно пуст. И единственный железный канделябр — круг с оплывающими свечами — освещал необъятное пространство полированного пола.

И только через мгновение Майкл осознал, что в комнате есть еще одна, частично скрытая фигура. Юрий уже смотрел на нее.

На диаметрально противоположной стороне круга, на табурете сидела очень высокая женщина, очевидно трудившаяся за ткацким станком. Одна маленькая лампа на подвижном штативе в виде гусиной шеи освещала ее руки, но лицо оставалось в полумраке. Был виден маленький кусок ткани, и Майкл смог разглядеть очень сложный узор в приглушенных тонах.

Эш стоял неподвижно, упершись в нее взглядом. Женщина смотрела на него. Это была та длинноволосая женщина, которую Майкл видел в окне.

Никто не сделал ни единого движения. Гордон кинулся к ней.

— Тесса! — воскликнул он. — Тесса, я здесь, моя дорогая. — Голос звучал в своей собственной реальности, остальные были забыты.

Женщина встала, возвышаясь над хрупкой фигурой Гордона, в то время как он обнимал ее. Она издала приятный, нежный вздох, вскинула руки, нежно прикасаясь к щуплым плечам Гордона. Несмотря на свой рост, она была хрупкого сложения и казалась болезненно слабой. Обняв, он повел ее вперед, в освещенный круг.

Что-то угрюмое проступило в лице Роуан. Юрий был покорен. Лицо Эша оставалось непроницаемым. Он просто смотрел на Тессу, подходившую все ближе и ближе и в конце концов остановившуюся под канделябром, свет падал сверху на ее голову.

Возможно, из-за того, что она была женщина, рост ее казался воистину чудовищным.

Ее лицо, совершенно круглое, поражало своей безукоризненностью — такой же, как у самого Эша, но не обладало отчетливостью очертаний. Ее рот был нежен и мал, а большие глаза смотрели застенчиво. Голубые глаза были опушены, как и у Эша, длинными, роскошными ресницами. Огромная грива белых волос, отброшенная назад от самого лба, ниспадала и окутывала ее почти волшебным плащом. Волосы, густые и мягкие, больше походили на облако, чем на гриву, и были столь тонкими, что даже в массе своей казались слегка прозрачными.

На ней было платье фиолетового цвета, собранное мелкими складками прямо под грудью. Рукава, превосходные в своей старомодности, спускались с тонких изящных плеч и затем собирались пышными складками к манжетам, обтягивающим запястья.

Неясные мысли о Рапунцель появились в голове Майкла — в нынешних обстоятельствах более правдивые, чем любой роман, который он когда-либо читал, о волшебных королевах и принцах, обладавших неоспоримом могуществом. Пока женщина приближалась к Эшу, Майкл не мог не видеть, что ее кожа так побледнела, что стала почти белой. Она казалась сказочной принцессой из «Лебединого озера»: щеки тверды, губы слегка блестят, а ресницы трепещут вокруг сверкающих голубых глаз.

Тесса нахмурилась, отчего на лбу появилась легкая морщинка, и она стала похожа на маленькую девочку, готовую заплакать.

— Талтос, — прошептала она. Но сказано это было без малейшего следа тревоги. На самом деле она казалась опечаленной.

Юрий испустил едва слышный слабый стон.

Гордон совершенно преобразился, словно до этой минуты ничего не произошло. На мгновение он показался почти молодым, глаза его сияли от любви и восторга

— Это и есть ваша женщина? — спокойно спросил Эш.

Он не отрывал от нее глаз, даже слегка улыбался, но не двинулся с места, чтобы приветствовать ее или прикоснуться к ее протянутой руке. Говорил он медленно.

— Это и есть та женщина, ради которой вы убили Эрона Лайтнера, ради которой вы пытались убить Юрия, ради которой вы любой ценой хотели заполучить мужчину-Талтоса?

— Что вы говорите? — спросил Гордон испуганным голосом. — Если вы посмеете оскорбить ее словами или действиями, я убью вас!

— Я так не думаю, — ответил Эш. — Моя дорогая, — обратился он к женщине, — вы понимаете меня?

— Да, — спокойно подтвердила она мягким тоном, и голос ее зазвенел, словно крошечный колокольчик. Она пожала плечами и всплеснула руками, будто в порыве экстаза перед святым. — Талтос, — повторила она и печально кивнула и нахмурилась снова с невероятным отчаянием.

Была ли обреченная на смерть Эмалет столь красива и женственна?