Талтос

— Вы сумасшедший, — повторил Стюарт громким голосом. — Взгляните на нее! — вскричал он. — Взгляните на ее лицо, на ее формы. Она великолепна. Я привел вас сюда, к супруге такой красоты, что вы должны пасть на колени и благодарить меня!

Внезапно он остановился, еще не веря, но медленно осознавая крушение всех своих надежд.

— Возможно, у нее будет такое же лицо в тот день, когда она умрет, — сказал Эш со свойственным ему хладнокровием. — Я никогда не видел лицо Талтоса, которое было бы иным. Но ее волосы белые, совершенно белые, в них не осталось ни одной живой пряди. Она не источает никаких запахов. Спросите ее. Люди использовали ее снова и снова. Или, возможно, она странствовала среди них дольше, чем даже я. Ее лоно умерло. Ее источник иссяк.

Гордон более не протестовал. Он прижал ладони к губам, чтобы скрыть свою боль. Женщина казалась слегка озадаченной и лишь немного встревоженной неопределенностью своего положения. Она прошла вперед и, обняв длинной, тонкой рукой дрожащего Гордона, прямо обратилась к Эшу.

— Вы осуждаете меня за то, что мужчины делали со мной, за то, что они пользовались мной в каждом городе, в каждой деревне, куда я входила, что в течение многих лет кровь вытекала из меня снова и снова, пока ее уже больше не осталось?

— Нет, я не осуждаю вас, — искренне ответил Эш с глубоким сочувствием, — я не осуждаю вас, Тесса. Искренне говорю вам

— Ах, — снова рассмеялась она ярким, почти сверкающим смехом, словно в его словах заключался источник ее наивысшего счастья.

Внезапно она взглянула на Майкла, а затем на стоящую в тени возле лестницы Роуан. Ее выражение было искренним и прелестным.

— Здесь я спасена от этих кошмаров, — сказала она. — Меня целомудренно любит Стюарт. Здесь теперь мое убежище. — Она протянула руки к Эшу. — Побудьте со мной, поговорите со мной. — Она повела его за собой в центр комнаты. — Не хотите ли потанцевать со мной? Я слышу музыку, когда гляжу вам в глаза

Она притянула Эша ближе к себе и произнесла глубоким, прочувствованным голосом:

— Я так рада, что вы пришли.

Только теперь она взглянула на Гордона, ускользнувшего подальше, — с нахмуренным лбом, с пальцами, все еще прижатыми к губам, он отступил назад и нашел для себя старый, тяжелый деревянный стул. Он опустился на него, прислонился головой к твердым планкам спинки и устало отвернулся в сторону. Вся его одухотворенность исчезла. Казалось, сама жизнь покидает его.

— Потанцуйте со мной, — сказала Тесса. — Вы, все, не желаете ли потанцевать? — Она развела, руки, откинула голову и тряхнула гривой волос, которые и в самом деле выглядели безжизненными и очень, очень старыми.

Она кружилась и кружилась, пока ее длинное пышное фиолетовое платье не закрутилось вокруг нее, превратившись в колокол… Она танцевала на пальцах своих маленьких ног.

Майкл не мог отвести глаз от нее, от легких раскачивающихся движений, образовывавших громадный круг; движение она начинала с правой ноги, затем близко приставляла к ней левую, как будто исполняла некий ритуальный танец. Что касается Гордона, на него было больно смотреть: перенести такое разочарование было для него тяжелее, чем потерять жизнь. Казалось, что роковой удар уже был нанесен.

Эш также с восхищением следил за движениями Тессы — возможно, растроганный, определенно встревоженный, а быть может, даже несчастный.

— Вы лжете, — сказал Стюарт, но это был отчаянный шепот сломленного человека. — Вы говорите гнусную, ужасную ложь.

Эш даже не счел необходимым ответить ему. Он улыбался и кивал Тессе.

— Стюарт, где моя музыка? Пожалуйста, сыграй мою мелодию. Сыграй мою мелодию для… для Эша! — Она глубоко поклонилась Эшу и одарила его еще одной улыбкой, он тоже поклонился ей и взял ее за руки.

Человек, сидевший на стуле, не мог двигаться и только снова и снова бормотал, что это неправда, — но уже и сам не верил своим словам.

Тесса принялась тихо напевать мелодию, снова закружившись в танце.

— Играй музыку, Стюарт. Играй ее.

— Я сыграю ее для вас, — тихо сказал Майкл.

Он повернулся в поисках какого-нибудь музыкального инструмента, надеясь на чудо, что это будет не арфа и не скрипка, не что-нибудь иное, требующее присутствия музыканта, потому что, если такой инструмент найдется, он не сможет выполнить свое обещание.

Он и сам чувствовал себя удрученным, чрезвычайно опечаленным, не способным радоваться огромному облегчению, что ему следовало бы ощущать. И на миг его глаза встретились с глазами Роуан, и она тоже показалась ему охваченной печалью, окутанной ею, как вуалью. Она стояла, сложив руки, очень прямая, возле лестничных перил, следуя глазами за движениями танцующей женщины, напевавшей четкую мелодию, что-то такое, что знал и любил Майкл.

Майкл обнаружил устройство — стереосистему, компоненты которой выглядели почти мистически современно, — с сотнями крошечных цифровых экранов, кнопок и проводов, тянущихся, словно змеи, к динамикам, висящим на довольно большом расстоянии друг от друга на стене.

Он наклонился, пытаясь прочесть название музыкальной пьесы на кассете внутри плеера.