Танатологические мотивы в художественной литературе. Введение в литературоведческую танатологию

Существуют различные танатологические хронотопы[84], регулярно возникающие в мировой литературе: мертвецкая («Гостинец» Л. Андреева), в этой роли может выступать и обычная комната («Смерть Ивана Ильича» Л. Толстого) или церковь («Вий» Н. Гоголя), где над телом проводится ритуальная служба; хронотоп умирания (смертный одр отца Пьера в «Войне и мире» Л. Толстого, образ «дикой щели» в стихотворении Н. Гумилева); хронотоп казни («Стенька Разин» В. Гиляровского); разнообразные хронотопы убийства (детективы) или самоубийства («У последней черты» М. Арцыбашева); больница («Палата № 6» А. Чехова), эпицентр стихийного бедствия (Лиссабон в «Кандиде» Вольтера), поле битвы и война в целом («Илиада» Гомера), лагерь («Колымские рассказы» В. Шаламова), потусторонний мир («Божественная комедия» Данте) и т. д. Несмотря на то что на первый план при обозначении хронотопа выходит топос события, каждый из указанных образов связан с конкретной темпоральностью. Этот «сплав» формируется потому, что субъект произведения, как и реальный человек, переживает эти кантовские априорные формы как единое целое. Подобные образы способны влиять даже на генезис некоторых жанров: так хронотоп кладбища обусловливает семантико-структурные характеристики эпитафии и элегии, хронотоп места убийства – детектива, больницы – «больничных» произведений, войны – «военных» и т. п.

Рассмотрим более подробно один из наиболее распространенных танатологических хронотопов в мировой литературе – хронотопный комплекс войны. Сегодня феномен войны стал объектом междисциплинарных исследований, предметом обсуждения на международных конференциях, например чтениях в Выборге и Санкт-Петербурге [Мир и война 2005; Хронотоп войны 2007].

Суть войны заключается в умерщвлении одних людей другими. Ее характерные черты: как правило, политическая подоплека, массовость, отсутствие правозащитных механизмов. Убийство на войне имеет множественный характер и не предполагает наказание, осуществляемое государственными институтами. Это апофеоз Танатоса как совокупности деструктивных тенденций в человеке.

Безусловно, война представляет собой сложный комплекс образов и мотивов, который невозможно обозначить только как хронотоп. Однако обязательными характеристиками войны, обусловливающими ее специфику, являются конкретная география и конкретный период. При ее описании всегда учитываются вопросы «где?» и «когда?». Где? На конкретной территории и ради конкретной территории. Когда? В определенное время и, желательно, за определенный промежуток времени. «Война» как слово само по себе участвует в пространственно-временных обозначениях: «был (где?) на войне», «случилось (когда?) во время войны». Определяющими здесь становятся понятия «поле битвы» и «военное время». Очевидно, что эти «феномены» по-особому переживаются человеком: отношение к пространству и времени ориентируется в первую очередь на возможность выживания («укрыться», «пересечь», «преодолеть рубеж»; «продержаться час», «дождаться», «переждать»). На другом краю психологии находится возможность деструкции, также основанной на топосе и темпоральности («найти», «захватить», «оккупировать»; «успеть», «опередить», «ускорить атаку»).

Важнейшая характеристика хронотопного комплекса войны заключается в том, что это пространство и время смерти. Отсюда психологическое напряжение воюющих, сосуществование героизма и трагизма, героической и трагической смерти.

Война как деятельность включает в себя целый ряд связанных друг с другом, но различных хронотопов. Прежде всего, противопоставляется «свое» и вражеское, «чужое», «времяпространство». Часто происходит инверсия этих форм мировосприятия, особенно на поле боя. Чужая территория может стать своей, а своя чужой; чужое время используется в свою пользу, а неправильное использование своего приводит к трагическим последствиям. Изменяется и ритм времени, характерный для хронотопа мира: боевые действия ведутся и днем, и ночью, и круглые сутки в зависимости от решаемых задач.

Инверсия, трансформация «времяпространства» происходит также во время наступления и отступления. Война – это коллективно-личностная деятельность, поэтому не всегда распределение преодолеваемого пространства и времени зависит от конкретного человека. Оно может зависеть от командира или врага.

Еще одна очевидная диверсификация хронотопного комплекса войны – на фронт и тыл. Фронт также разнороден: непосредственно поле боя, позиции (окопы, укрытие, где ожидается бой), обоз (снабжающий бой и забирающий раненых). Тыл дифференцируется на прифронтовую территорию и глубокий тыл в зависимости от удаленности от боевых действий. Тыл живет вестями с войны, существует «по законам военного времени». Здесь также возможны танатологические сюжетные ситуации, как в повести В. Распутина «Живи и помни».