Тело и зрелое поведение. Фундаментальные основы тревожности, сексуальности и способности к обучению. Паттерны движения в условиях воздействия силы тя

Где происходит торможение? Описанный ниже эксперимент весьма поучителен в этом отношении. Условный рефлекс устанавливается для определенной области кожи. Теперь он ингибируется громким шумом. Так что применение двух раздражителей вместе означает «еды не будет». Та же самая область теперь используется для установления рефлекса, отличного от слюноотделения, например сокращения мышц. Первый раз, когда громкий шум применяется одновременно с стимуляцией кожи, мышца ингибируется. Это показывает, что торможение является результатом взаимосвязей в областях коры головного мозга, а не в путях, ведущих к нему, которые будут различными для двух случаев.

Удаление коры головного мозга приводит к полной неспособности формировать условные рефлексы. Однако если удаляется лишь область, соответствующая одному органу чувств, теряются не все эффекты, связанные с этим органом чувств. Вполне вероятно, что в этом случае в работу включаются подкорковые механизмы. Теорию Павлова можно примерно сформулировать следующим образом: подкорковые (базальные) ганглии связаны с безусловными рефлексами или инстинктами. С точки зрения неврологов, это то самое место, где локализуются эмоции. Над подкорковыми ганглиями находится центр условных, т. е. приобретенных временных рефлексов. Связи между различными анализаторами коры головного мозга слабые и формируются посредством активности афферентных нервных отростков, по большей части в виде экспериментальной выработки условного рефлекса. Внешний мир, информация о котором получается через органы чувств, проецируется на мозаику анализаторов. Кора головного мозга – это сеть независимых анализаторов.

Таким образом, звуковой раздражитель возбуждает анализаторы коры головного мозга; если одновременно с этим возбуждаются подкорковые ганглии, связанные с едой и вызывающие слюноотделение, то между ними двумя устанавливается нервная связь. Повторения делают эту связь более устойчивой, чтобы звук теперь формировал рефлекторную дугу без безусловного раздражителя. Генерализация рефлекса происходит благодаря возбуждению большой площади коры головного мозга, то есть иррадиации. При сильном возбуждении возбуждается целый ряд анализаторов данной области. Это называется индукцией. Повторение условного и безусловного раздражителя уменьшает возбуждение вокруг рецептора коры головного мозга.

Далее кора головного мозга по-прежнему менее возбудима, т. е. существует зона торможения. Именно эта игра возбуждения, распространяющегося от возбужденного центра в окрестности, в то время как окружающая его невозбужденная зона стремится погасить возбужденный центр, и производит все вышеперечисленные явления индукции, торможения и т. д.

А. Ленц несколько раз касался ладони испытуемого, каждый раз приказывая ему поворачивать кисть руки. После нескольких повторений субъект поворачивал свою руку над его ладонью уже только при прикосновении без сопровождающего его приказа. Этот простой эксперимент крайне важен. Процедура очень похожа на выработку условного рефлекса. Но здесь не стоит вопрос о каких-либо безусловных инстинктивных или рефлекторных раздражителях. Психологи увидят в эксперименте механизм ментальных ассоциаций. Это иллюстрирует то наблюдение, которое мы сделали в начале этой главы, а именно, что работа Павлова доказала, что в отношении непроизвольных иннерваций часть стремится восстановить общее состояние, и что психологи знали, что именно так обстоит дело для произвольных иннерваций. Таким образом, можно сказать, что во всем сенсорно-моторно-вегетативном функционировании, при определенных условиях и при проявлении какой-либо составляющей некоторого состояния и ситуации воспроизводится все состояние в целом. Этот вывод будет использоваться позже, чтобы объяснить восстановление тревожности при случайном проявлении любой составляющей всей ситуации. Очевидно, что эта составляющая может быть моторной, вегетативной или сенсорной. Мы нередко можем сознательно проследить начало ощущения, но чаще всего неспособны найти для него вообще никаких причин. В этих случаях он вызывается моторной и/или вегетативной составляющей общего состояния. Пауль Шильдер, цитируя Ф. Маттаусчека, говорит: «У пациента был тяжелый эпилептический припадок во время ссоры с его возлюбленной. Они расстались. Некоторое время спустя он случайно встретил ее, и с ним случился второй эпилептический припадок. Через несколько месяцев он увидел в ресторане девушку, которую поначалу ошибочно принял за свою возлюбленную, и у него случился третий эпилептический припадок».

Аналогичным образом привычные мышечные паттерны и положения тела воспроизводят общее состояние. В таких случаях, и они бывают достаточно часто, в текущем моменте субъект понятия не имеет с точки зрения органов чувств откуда появилось ощущение тревоги.