Том 15 (XVII век)

Вопроша же его салтанъ Муратъ: «Мустаеддынъ, можешъ ли ми впредь будущая сказати, или ни?» Отвещал: «Аще ли то Богъ дал лекарю, яко художеством своим познавает по лицу человека смертнаго, вельми множае дал Богъ темъ, иже о небесных спрашивают ся вещех и во оных ся обучивают. Господь Богъ да сотворяетъ салтану, государю моему, изо всякого дня тысящу дней во долгое житие, Божиею помощию мошно ми есть и симъ учениемъ небесным сказати будущая, точию бы когда бых имелъ какое место и особной вертоград[1553] на высоком месте со орудии звездочетными». Велелъ ему салтанъ дать вся, яже к тому потребна суть. Придав ему и казначея с колико десятъ тысящми червонных золотых. Он же, переехавъ чрез море на ту сторону, усмотрелъ себе изрядное место и вертоград за Галатою, от которого места не токмо Констянтинополь и корабли к пристанищу приходяще, но и карабли, и катарги[1554], и пушечной наряд[1555] далече на море сквозь Констянтинополь видети моглъ. Якоже тот вертоград пред леты красенъ был, належащъ единому италиянину из Венецыи (некоему утаенному, иже из Венецыи ушел бе и обусорманился), но по смерти его обрушились были каменные стены, тогда тамо послано несколько сот людей адямальгланъ[1556], (ихже имут за десятину от христиан бедных и плачевных), которые, оное место оградивше каменною стеною, изрядныхъ древесъ насадиша и различных травъ насеяша, также и кладезь устрояху зело прекрасный. В посреди же того вертограда повеле астрологъ тот каменный столпъ поставить вышиною яко на две копии[1557]. А половина того столпа зделана была из дерева зело стройно вверху каменного тако, что кругом обращался движениемъ единого токмо самаго онаго Мустаеддына-астролога, которой днем и нощию смотрел на небо чроз трубу медную, яже зделана была чрез деревяной столпъ и прозоръ имела от низу к верху. Велелъ такожде себе зело великих медных круглых колес въ 12 саженъ зделать, ихже по сем сице спаяно, что вместо складались на образ глобуса[1558], на коихъ разные арапского и персидского писем слова и небесные знаки были.

Понеже тогда от салтанова двора и из полатъ его видимъ был столпъ тот новоустроеной, вшел салтан по обычаю в лодку с своими комнатными и переехал через море, всяде на конь и, приехав в вертоград, обрете астролога, смотрящаго на небо и пишуща некакие черты. Вопроси его по сем: «Скажи ми, не видел ли еси какие именитые[1559] мимошедшие притчи[1560]?» Он же рече к нему: «Господь Богъ тебе ото всякого дня единого тысящу дней салтану, государю моему, да сотворит! Несть ничтоже зла тебе, все доброе и благополучное видех». Рече паки салтанъ: «Но что же виделъ еси? Повеждь ми, да увемъ учение твое и искуство». Он же ему: «Буди долговеченъ, салтан, государь мой великой и знатной! Первоначальнейший невольникъ твой лютою смертию згинет». Вопроси его салтанъ: «Аще в Констянтинополи, или во Египте, или во ином коем государстве?» Отвеща, яко «иже под боком твоим пребываетъ, и тот, седяще на суде, зле погибнет». Ждал же того дни салтанъ, розмышляя в себе: «Которой везирь умрет и естьли то збудется, что астролог говорил?» И между симъ абие учинена ведомость, что ныне един де ли или казакъ бедной убил Махмет-пашу, первоначальнейшаго везыря. Велелъ его салтан к себе привести и вопросити, почто онъ везыря убил? Он же отвеща: «Для того убих его, что мою убогую заслугу, у меня взяв, иному отдалъ. И азъ сотворився безумным и долго его стерегъ, да же усмотрив время, ножем моимъ, в бумагу обернув вместо челобитной, убивъ его закололъ и обиду мою с великою радостию отомстилъ есми». Повеле же салтанъ того измысленного безумного коньми волочить по Цареграду, да же умре, посем на крюкъ повесити.