Читаем Том 5 полностью

Я свел знакомство с Леонорой,И с ней повел я речь, которойОратор был бы горд любой.Все красноречие лакейскойЯ для красавицы нашел.Легко пленить нам слабый полОтвагой этакой злодейской!Уверил я, что по пятамХожу за нею месяц целый,Что я влюблен, как угорелый,И за нее, мол, жизнь отдам.Сказал красоточке служанке,Что ею сильно был задет,Когда под звуки кастаньетОна плясала на гулянке.Вконец разнежилась онаИ рассказала без утайкиВсе о себе и о хозяйке,И все я выведал сполна.Так вот, сеньор, какое дело:Вдова богата и знатна,Но жизнь затворницы онаВедет с тех пор, как овдовела.Ни шагу из дому, и в домВесьма немногих допускает,Одну заботу только знает —О добром имени своем.А с мужем-то, бедняжка, ровноДва месяца жила всего!Как говорят, сгубил егоИзлишек пылкости любовной.

Граф

Хоть не завидна смерть ничуть,Но нет завиднее причиныДля преждевременной кончины!

Дон Хуан

Глупец! Пред ним был долгий путь,Зачем же было торопиться?

Мартин

Кто молод, у кого в кровиГорит огонь, — за день любвиГотов всей жизнью расплатиться.

Граф

Но почему же у прелестной,Скажи, так вдовий чепчик мал?

Дон Хуан

Конечно, чтобы не скрывалОн красоты ее небесной.

Мартин

Большие носят лишь ханжиДа престарелые дуэньи.В столице есть и исключенья.

Граф

В каких же случаях, скажи?

Мартин

Раз у одной прекрасной дамыСупруг изволил умереть,Она ж его, как рыбу в сеть,В холст завернула грубый самый(Не очень ей был дорог он…),Потом отправилась с супругомТоржественно, в карете цугом,Для совершенья похорон,Притом голландской тонкой тканьюОна окуталась сама.Супруг разгневался весьмаИ в ту же ночь предстал ей с бранью:«Ах ты, злодейка, негодяйка!Ты в кисее, а мне дерюгу?Жалеешь савана супругу?Сюда вуаль мне подавай-ка».Тут он сорвал с нее чепец —И вмиг его как не бывало,А из дерюги покрывалоОставил вдовушке мертвец.С тех пор все вдовушки в испуге,Чепцы поторопились снять,Чтоб не явился муж опятьИ не оставил им дерюги.

Граф

Да, но подобным снисхожденьемДолг помогают забывать.

Мартин

Полезно морды закрыватьОдним лишь мулам… да дуэньям.

Граф

Нет, траур — то священный знак,Благопристойный знак печали.

Мартин

Вдовица в траурной вуали —Епископ в ризе. Как-никак,Должна быть строгость облаченья«Преосвященному» к лицу.А глядь — духовному отцуНужны иные развлеченья!Скучней всего для женщин милыхВсегда одной и той же быть.

Граф

Свою наружность изменить,Однако, женщины не в силах?

Мартин

Наряд — меняет.

Дон Хуан

Прав Мартин,И прелесть в женщине, конечно,Быть новой и меняться вечно.

Мартин

Перейти на страницу:

Все книги серии Лопе де Вега. Собрание сочинений в шести томах

Том 1
Том 1

Эпоха Возрождения в Западной Европе «породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености». В созвездии талантов этого непростого времени почетное место принадлежит и Лопе де Вега.Драматургическая деятельность Лопе де Вега знаменовала собой окончательное оформление и расцвет испанской национальной драмы эпохи Возрождения, то есть драмы, в которой нашло свое совершенное воплощение национальное самосознание народа, его сокровенные чувства, мысли и чаяния.Действие более чем ста пятидесяти из дошедших до нас пьес Лопе де Вега относится к прошлому, развивается на фоне исторических происшествий. В своих драматических произведениях Лопе де Вега обращается к истории древнего мира — Греции и Рима, современных ему европейских государств — Португалии, Франции, Италии, Польши, России. Напрасно было бы искать в этих пьесах точного воспроизведения исторических событий, а главное, понимания исторического своеобразия процессов и человеческих характеров, изображаемых автором. Лишь в драмах, посвященных отечественной истории, драматургу, благодаря его удивительному художественному чутью часто удается стихийно воссоздать «колорит времени». Для автора было наиболее важным не точное воспроизведение фактов прошлого, а коренные, глубоко волновавшие его самого и современников социально-политические проблемы.В первый том включены произведения: «Новое руководство к сочинению комедий», «Фуэнте Овехуна», «Периваньес и командор Оканьи», «Звезда Севильи» и «Наказание — не мщение».

Лопе де Вега , Лопе Феликс Карпио де Вега

Драматургия / Европейская старинная литература / Стихи и поэзия / Древние книги

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Анархия
Анархия

Петр Кропоткин – крупный русский ученый, революционер, один из главных теоретиков анархизма, который представлялся ему философией человеческого общества. Метод познания анархизма был основан на едином для всех законе солидарности, взаимной помощи и поддержки. Именно эти качества ученый считал мощными двигателями прогресса. Он был твердо убежден, что благородных целей можно добиться только благородными средствами. В своих идеологических размышлениях Кропоткин касался таких вечных понятий, как свобода и власть, государство и массы, политические права и обязанности.На все актуальные вопросы, занимающие умы нынешних философов, Кропоткин дал ответы, благодаря которым современный читатель сможет оценить значимость историософских построений автора.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дон Нигро , Меган ДеВос , Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин , Тейт Джеймс

Фантастика / Публицистика / Драматургия / История / Зарубежная драматургия / Учебная и научная литература