Том 5. Стихотворения, проза

Язык, великолепный наш язык.
Речное и степное в нем раздолье,
В нем клекоты орла и волчий рык,
Напев, и звон, и ладан богомолья.

  В нем воркованье голубя весной,

  Взлет жаворонка к Солнцу – выше, выше.
  Березовая роща. Свет сквозной.
  Небесный дождь, просыпанный по крыше.

Журчание подземного ключа.

Весенний луч, играющий по дверце.
В нем Та, что приняла не взмах меча,
А семь мечей в провидящее сердце.

  И снова ровный гул широких вод.

  Кукушка. У колодца молодицы.
  Зеленый луг. Веселый хоровод.
  Канун на небе. В черном – бег зарницы.

Костер бродяг за лесом, на горе,

Про Соловья-разбойника былины.
«Ау!» в лесу. Светляк в ночной поре.
В саду осеннем красный грозд рябины.

  Соха и серп с звенящею косой.

  Сто зим в зиме. Проворные салазки.
  Бежит савраска смирною рысцой.
  Летит рысак конем крылатой сказки.

Пастуший рог. Жалейка до зари.

Родимый дом. Тоска острее стали.
Здесь хорошо. А там – смотри, смотри.
Бежим. Летим. Уйдем. Туда. За дали.

  Чу, рог другой. В нем бешеный разгул.

  Ярит борзых и гончих доезжачий.
  Баю-баю. Мой милый. Ты уснул?
  Молись. Молись. Не вечно неудачи.

Я снаряжу тебя в далекий путь.

Из тесноты идут вразброд дороги.
Как хорошо в чужих краях вздохнуть
О нем – там, в синем – о родном пороге.

  Подснежник наш всегда прорвет свой снег.

  В размах грозы сцепляются зарницы.
  К Царь-граду не ходил ли наш Олег?
  Не звал ли в полночь нас полет Жар-птицы?

И ты пойдешь дорогой Ермака,

Пред недругом вскричишь: «Теснее, други!»
Тебя потопит льдяная река,
Но ты в века в ней выплывешь в кольчуге.

  Поняв, что речь речного серебра

  Не удержать в окованном вертепе,
  Пойдешь ты в путь дорогою Петра,
  Чтоб брызг морских добросить в лес и в степи.

Гремучим сновиденьем наяву

Ты мысль и мощь сольешь в едином хоре,
Венчая полноводную Неву
С Янтарным морем в вечном договоре.

  Ты клад найдешь, которого искал,

  Зальешь и запоешь умы и страны.
  Не твой ли он, колдующий Байкал,
  Где в озере под дном не спят вулканы?

Добросил ты свой гулкий табор-стан,

Свой говор златозвонкий, среброкрылый,
До той черты, где Тихий океан
Заворожил подсолнечные силы.

  Ты вскликнул: «Пушкин!» Вот он, светлый бог,

  Как радуга над нашим водоемом.
  Ты в черный час вместишься в малый вздох,
  Но Завтра – встанет! С молнией и громом!

Шатэлейон,

1924, 3 июля

Тринадцать

Леониду Тульпе