Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV

О банкротстве предприятий Вуолийоки было объявлено летом, и с финансовой путаницей еще долго разбирались. Директора сети кинотеатров подозревали в растрате, и EK полагала, что часть денег попадала в карман самой Вуолийоки[458]. Хотя на основании сохранившихся источников подтвердить это невозможно. В любом случае, окончательному развалу предприятия равно способствовали как финансовые неурядицы, так и действия цензуры. Из всех финнов, распространявших советское кино, Вуолийоки была единственным социалистом, и только ее проект ориентировался на рабочее население. Охранная служба EK и Комитет киноцензуры, несомненно, полагали, что смогли разоблачить серьезный тайный заговор большевиков. Для самой Вуолийоки проект с советским кино, по-видимому, был лишь торговой сделкой в числе других.

Начало 1930-х гг.

Момент для осуществления проекта Вуолийоки оказался на редкость неудачным: как раз в это время в Финляндии поднял голову националистический радикализм. Открытие кинотеатра «Atlantis» совпало с организационными собраниями националистического и антикоммунистического «Lapuan liike» («Лапуанского движения»). Весна и лето 1930 г. ознаменовались подъемом националистического народного движения экстремистского толка; дошло до насилия над политическими противниками и похищений. Звездным часом финского фашизма стал организованный в июле «крестьянский марш». Повторяя итальянские события 1922 г., 12 000 сторонников лапуанского движения промаршировали по Хельсинки, требуя запрета коммунизма. Финляндия стояла на пороге захвата власти фашистами. Республика сохранилась, но это означало, что уступки лапуанскому движению неизбежны. Осенью 1930 г. деятельность коммунистических организаций была запрещена законом.

Обстановка для знакомства с достижениями советского искусства сложилась, мягко говоря, не самая благоприятная. И хотя органы цензуры не привели фирму Вуолийоки непосредственно к банкротству, было ясно, что у импорта советского кино здесь нет будущего. После 1930-го Торговое представительство долго не могло найти нового финского прокатчика. Кроме внутренней политики Финляндии, это объяснялось также переломом, который произошел в советском кинематографе. В 1932 г. Торговое представительство поместило в газете объявление о поиске прокатчика для новых фильмов[459]. В список входили, например, «Встречный» (1932) режиссеров Фридриха Эрмлера и Сергея Юткевича, «Иван» (1932) Александра Довженко и «Дезертир» (1933) Пудовкина. Эти фильмы отражали переход советского кино к социалистическому реализму. Вряд ли приходится удивляться, что в антикоммунистической атмосфере, где насилие по политическим причинам не считалось чем-то необычным, финские кинокомпании сторонились произведений с подобным содержанием.

Те редкие фильмы, которые поступили в Комитет по киноцензуре в начале 1930-х гг., были запрещены. Кажется очевидным, что на это повлиял глава EK Эско Риекки. В 1930-х гг. он официально состоял в Комиссии по жалобам Комитета киноцензуры. О его закулисном влиянии говорит возникший в 1932 г. спор вокруг картины «Путевка в жизнь» (1931). Копия первого звукового советского фильма дошла до Финляндии в начале 1932 г. Сотрудники Торгового представительства СССР посетили офис самой крупной финской кинематографической компании «Suomi-Filmi» с предложением предоставить фильм для проката, но сделка не состоялась. Хотя прокатчика нашли, фильм не прошел цензуру. После этого посольство Советского Союза в Хельсинки хотело представить фильм на специальном показе по приглашениям для дипломатического корпуса и прессы. Фильм о перевоспитании беспризорников свидетельствовал о гуманизме советской власти, и, скорее всего, чиновники из посольства преследовали определенные пропагандистские цели. От Министерства иностранных дел разрешение было получено, но Эско Риекки возмутило намерение показать запрещенную цензурой кинокартину. По его инициативе начальник хельсинкской полиции настоял, чтобы студенческое объединение Хельсинкского университета, являвшееся владельцем помещения, где размещался кинотеатр, запретило показ[460]. Вокруг ситуации разразился спор. Левая пресса свалила вину на студенческое объединение, но закулисные действия Риекки не были преданы гласности[461].

Таким образом, с 1931 по 1935 г. в коммерческий прокат вышли лишь три полнометражных советских фильма. В 1934 г. Комитет киноцензуры в виде исключения разрешил показать экранизацию пьесы Островского «Гроза» (1933) Владимира Петрова (она имела в Финляндии особенно большой успех), документальный фильм «Герой Арктики» (1934) и музыкальную комедию Григория Александрова «Веселые ребята» (1934).