Цена спокойной жизни

Она быстро домыла посуду и пошла в комнату, однако, не найдя там Никиту, решила выйти во двор и поискать там.

На улице теплый воздух растрепал ее распущенные волосы. Было уже темно, но, казалось, что жизнь вокруг не прекращается. Сверчки трещали под бревнами, цикады разрывались разными голосами в траве и на деревьях. Бесшумная ночная птица мелькнула в свете фонаря. Как ей ужасно не понравилось здесь поначалу, точно так же сильно теперь ей нравилось все.

Во дворе, у самого сарая, под тусклой лампочкой она увидела Никиту. Огромным топором он отчаянно колол дрова. «Какое тут умиротворение!» —подумала с восхищением Софья, невольно сравнивая деревню с парком. Но с таким же успехом можно сравнивать куклу с живым ребенком, и радость, приносимая ими, не сопоставима.

Для нее началась совсем иная жизнь, только теперь она вполне осознавала это.

Дни полетели один за другим. Софья старалась с пользой проводить время, и ее жизнь никогда не была такой насыщенной. Она училась доить корову, косить и скирдовать сено, собирала ягоды и грибы в лесу, а потом вместе с мамой консервировала их на зиму.

В среду они всей семьей пошли на деревенское собрание верующих. Как узнала Софья позже, всякое собрание деревенских христиан было явлением уникальным. Во-первых, собирались всякий раз на новом месте — «сегодня у нас, завтра у вас». Во-вторых, не было никакой определенной формы проведения этих встреч: это было чтение Библии, вечера песни, дни рождения, дискуссии, молитвенные часы и так далее. Все зависело от ведущего, который назначался по желанию или выбирался по жребию. Он брал на себя организационные вопросы, а все остальное делалось сообща.

После первой вечери, которая, кстати сказать, с евхаристией не имела ничего общего, Никита познакомил Софью со здешним пастором.

— Вот, — сказал он с гордостью, — моя будущая половина! Знакомьтесь. Софья, это Владимир Никифорович. Владимир Никифорович, это Софья.

— Очень приятно, — ровным голосом произнес пастор и легонько пожал девушке руку. — Добро пожаловать! Мы очень рады видеть такую очаровательную сестру в наших рядах.

Софья, не привыкшая к комплиментам, покраснела и еле заметно улыбнулась в ответ.

— Я смею надеяться, что вы снисходительно отнесетесь к нашему невежеству в отношении качества проведения богослужений, — скромно заметил он.

Будучи человеком уже далеко немолодым, пастор казался воплощением простоты, открытости и целеустремленности в одно и тоже время. Лицо его, сильно изъеденное оспой, производило бы отталкивающее впечатление, если бы не добрые, располагающие глаза, в которых даже неискушенный наблюдатель без труда мог узнать ту чистоту души, которая присуща только святым людям.

— Да что вы говорите! Все было прекрасно! Мне очень понравилось. Я еще нигде не видела такой сплоченной общины, — восторженно ответила гостья.

— Я все-таки думаю, что вы немного преувеличиваете. Однако это приятно.

— Что приятно? — не совсем поняла девушка.

— Приятно получить ободрение от свежего человека, — он дружелюбно подмигнул ей и изящным жестом пригласил молодых: — Пойдемте ко мне, моя лучшая половина сегодня шанежек напекла. Заодно и поговорим, обсудим ваши семейные дела, — с этими словами он по-свойски обнял Никиту за плечи и крепко встряхнул его. — Раз ты привез с собой невесту, то чувствует душа моя, венчаться ты желаешь здесь, — то ли спросил, то ли повелел он.

Никита только сконфуженно кивнул.

— Это большая честь для нас, Никита, — совершенно искренне и без насмешек продолжил пастор. — Я помню тебя с самого детства, когда тут еще не было ни одного верующего, и твой отец первым пришел к Богу. Я подумал, что этот маленький сорванец, который сегодня так шумел во время моей проповеди, приведет еще многие души ко Христу своим безупречным поведением и искренней верой.

— А по-моему, еще слишком рано заводить такие разговоры, — запротестовал Никита, но пастор остановил его и сказал:

— Помяни мое слово, Никита, у тебя будет прекрасная семья: тебя я знаю с детства, а мысли девушки можно прочитать по глазам. Хорошая, крепкая христианская семья — это лучшая церковь на этой бренной Земле.

Эти слова Софья поняла, когда в этот же вечер оказалась в доме пастора. Его жена оказалась воплощением кротости и радушия. Есть люди, общение с которыми возвышает вас до чистоты ангела. Эта милая женщина как раз и была таким человеком. Тетушка Марфа, как в шутку называл ее сам пастор, была безупречной хозяйкой. Кроме этого, муж величал ее домашним пресвитером. Когда удивленная Софья все же осмелилась спросить, кто же в таком случае в доме он, то пастор без малейшего колебания ответил:

— Я в доме — бог.

Тетушка Марфа, накрывая на стол, при этих словах только ласково улыбнулась мужу.

Их дети уже давно выросли и были теперь миссионерами где-то далеко на севере. Старики, конечно, по ним очень скучали, да и дети постоянно звали их к себе, но они оставались здесь, потому что были счастливы. Они любили людей этой деревни, и люди вовсе не были безответны. Здесь — их служение, их место, они знали это.