Цена спокойной жизни

— И что же плохого делает этот богомолец? — продолжал Петя.

Женщина смутилась от такого прямого вопроса, потому что сама еще не думала над этим.

— Он молится в общественных местах, — уже более мягко сказала она первое, что пришло ей в голову.

— А разве это плохо?

— Молись, сколько тебе вздумается, в церкви, а школа — это не место для культовых поклонений, понял? — заявила она ему прямым текстом.

— Это вы так думаете, но ошибаетесь. Хотите что-нибудь прочитать о молитве из Библии? — с этими словами мальчик вынул из-за пояса свою Библию и положил ее на край директорского стола. Женщина в испуге отпрянула, словно это была бомба.

— А ну-ка, забери это быстро отсюда! — заверещала она, и Петя молча отправил книгу на прежнее место. — Убирайся! Убирайся из моего кабинета со всей своей чертовщиной!

Эта хула на Слово Божье до глубины души возмутила Петю. Он потерял всякий страх и твердо сказал женщине, глядя ей прямо в лицо:

— Я молился, молюсь и буду молиться там, где я этого захочу, — с этими словами он молитвенно сложил руки, закрыл глаза и стал молиться вслух: — Господи, я очень прошу Тебя, дай этой женщине увидеть Твой Свет и излечи ее жизнь от греха...

Закончить он не смог, потому что рассвирепевшая директриса выскочила из-за стола и наотмашь ударила мальчика по лицу. Удар был настолько силен и так неожидан, что Петя рухнул на пол.

— Как ты смеешь, наглец! — закричала на него женщина. — Я же тебя в порошок сотру! Сопляк!

Петя как будто вернулся к реальности. Трепет объял его от осознания опасности, которую он навлек на себя дерзким поведением.

— Если ты сейчас не исчезнешь, я тебя уничтожу, — сказала она, едва сдерживая свою ярость.

Петю не требовалось просить дважды, он и так уже наломал дров. Спустя мгновение он был за дверью. В голове шумело, а щека горела огнем. При мысли о будущем тело охватывала дрожь. Ни секунды не мешкая, он отправился в сад, чтобы там, в уединении, помолиться и успокоиться. Этот сад находился неподалеку от интерната и был больше похож на парк. Его старые деревья давно не приносили плодов, и все в нем было в полном запустении. Пригодными для использования остались лишь почерневшие деревянные скамейки, на которых можно было отдыхать в тени раскидистых крон, за стенами высоких кустарников.

Петя медленно брел по заросшей, еле различимой аллее, когда вдруг за деревьями на лавочке увидел Анатолия. Тот внимательно что-то читал, но как только заметил товарища, поспешно спрятал книгу за пазуху. Петя догадывался, что читает его сосед. Он подошел и молча сел рядом с ним.

— Что с твоим лицом?

— С директором общался.

— За что она тебя так?

— За то, что в Бога верю.

— Разве это плохо? — удивился друг.

Петя пожал плечами.

— Зачем ты тогда вмешался? Теперь из-за этого у тебя проблемы, да?

— Нет, Толик, мои проблемы все от дьявола. Это он хочет поколебать мою молодую веру, — поспешил успокоить товарища Петя. — Только ему невдомек, что в трудностях вера закаляется.

— Что же ты теперь будешь делать? — забеспокоился Толик. — Она ведь тебе житья не даст, а Лютый ей будет помогать тебя со свету сживать. Убежишь небось?

— Куда мне бежать? — и Петя тяжело перевел дыхание. — Некуда мне пока идти. Вот если станет тут совсем невмоготу, тогда Господь отправит меня туда, где мне будет легче. Я верю в это, ведь Он не допускает испытаний сверх наших сил.

— Скажи, это правда, что на тебя так повлиял тот Человек, о котором написано в книге? Я слышал, как Алла Григорьевна поражается твоим успехам по химии, говорит, что на тебя это не похоже. Да и я заметил, ты какой-то добрый стал: рискуешь собой ради других, туалет моешь так чисто, как я зубы не чищу, да и вообще, — не куришь, не ругаешься. Чудеса просто. Наверное, я бы тоже хотел стать таким, как ты, да только страшно мне, сил не хватит, уж больно я материться привык, да и курить уже бросать пытался, ничего не получается.

Петя посмотрел на него испытывающим взглядом.

— Бог ведь для того и послал Своего Сына, чтобы Он помог нам бросить пить, курить, ругаться. Без Него это трудно, с Ним — легко. Не пытайся стать хорошим, просто попроси у Него, чтобы Он Сам сделал тебя таким, каким хочет тебя видеть. Бог недалеко, Он совсем рядом, ты только подумаешь, а Он уже слышит твою несвязную молитву. Скажи Ему, что ты желаешь стать для Него родным, и Он Сам сделает тебя Своим Сыном.

— Но я не знаю таких слов, — сомневался Толик.

— Слова — это не столь важно, главное — стремление твоего сердца. Если ты желаешь продолжать служить сатане, то никакие слова не сделают тебя ближе к Богу, потому что Он видит твое желание. Когда ты захочешь уйти от дьявола и приблизиться к Богу, наступит то состояние сердца, которое в Библии называется покаянием.

Толик жадно ловил каждое Петькино слово, потому что он был единственным человеком из всей большой интернатской семьи, которому он мог доверять такие важные вопросы. Конечно, он еще не знал, насколько это для него важно, но уже подсознательно чувствовал, что именно по этому пути хотел бы идти все дальше и дальше.

— Где ж ты все это узнал? — спросил он Петю.