Цена спокойной жизни

Мальчик в ответ только недоуменно посмотрел на нее.

— Подумать только, какие вы можете делать невинные лица, когда знаете, что вас ждет суровое наказание, которое вы заслужили, — искренне удивилась она.

— В чем же моя вина? — невозмутимо спросил Петя, уверенный в своей невиновности.

— Я хочу, чтобы ты сам рассказал мне обо всем.

Он молчал.

— Ты вчера вечером нарушал дисциплину?

— Что вы имеете в виду?

— Ты вчера поссорился с одним мальчиком, так?

— Да, можно сказать, поссорился, — честно признался Петя.

— Вы подрались?

— Нет, — твердо ответил он.

— Почему ты признаешь один факт, но отрицаешь другой? — возмутилась директриса. — Вот! — и она выложила на стол перед Петей заявление от Алексея. Прежде чем Петя успел что-то разобрать, она начала пересказывать ему краткое содержание написанного. — Так вот, ага, «такого-то числа вечером, требуя у меня сигарет и не получив желаемого, жестоко избил меня и угрожал впоследствии расправой. Прошу принять меры по моей защите». Такой-то и такой-то, число, подпись.

Петя изумленно смотрел то на директрису, то на заявление. От такой вопиющей несправедливости у него пересохло в горле, и он лишился дара речи. Женщина победоносно смотрела на мальчика и явно ждала его чистосердечного раскаяния.

— Я ничего не могу понять! — возмутился Петя, как только вновь обрел способность говорить. — Дело в том, что это не я, а наш староста вчера побил Алексея, а я не принимал в этом никакого участия.

— Хватит!!! Довольно! — она так грохнула кулаком по столу, что Петя от неожиданности вздрогнул. — Я видела сегодня утром этого беднягу и разговаривала с ним. Его лицо так изуродовано, что взглянуть страшно, а ты, там такой смелый, здесь, оказывается, настолько труслив, что не пытаешься спасти свою честь чистосердечным признанием, а сваливаешь вину на невинного человека. Убирайся, чтобы я тебя больше не видела! С сегодняшнего дня весь семестр будешь дежурить в мужской уборной.

Петя молча удалился, понимая, что все дальнейшие разговоры с рассвирепевшей женщиной могут только повредить ему. В конце концов, приговор был не очень суров, за подобное нарушение могло достаться больше. Такое же заявление можно было бы написать и в милицию, а там до колонии один шаг. Кому нужно выгораживать сироту, который все равно рано или поздно попадет за решетку? Но Петя дорожил своей свободой и вопреки всем прогнозам не желал проводить лучшие годы своей жизни в тюрьме, особенно теперь, когда он узнал вкус новой жизни. Поэтому он от всего сердца благодарил Бога, что Он его сохранил от такого испытания.

Потекли серые будни. Днем — учеба, вечером — уборка туалета. В первый же вечер в уборную наведался Лютый.

— Ай-ай-ай! Кого я вижу! Петро делает свою карьеру! Он пошел на повышение, теперь моет парашу! — фальцетом запищал он, а те, кто были с ним, загоготали, как молодые гуси.

Петя делал свое дело и старался не обращать на них внимания.

— Хороший парень Алексей, сговорчивый, вот только директриса оказалась слишком доброй, за избиение бедного мальчика такое мягкое взыскание... С этим надо что-то делать.

От этих слов Петя вздрогнул и впервые испугался подлости. Он не боялся никого из них в честной схватке, но скрытое предательство бросало его в дрожь. Однако насколько его переполняло чувство негодования, настолько же он не желал показывать его, поэтому молча продолжал свое дело. Староста начинал терять терпение, его раздражало спокойствие Пети.

— Радуйся, теперь тебя тут ждет веселая жизнь, ведь ты здесь живешь среди смертных, сын Всевышнего. — Выходя, он смачно плюнул на пороге.

Во время этого короткого визита непрошеные гости постарались навредить как можно больше. Содержимое перевернутой урны высыпалось в большую лужу, кто-то помочился мимо раковины. В помещении накурили, а на стенах красовались свежие срамные надписи, сделанные цветным воском.

Работы прибавилось, а настроение испортилось. Все свидетельствовало о том, что теперь так будет ежедневно. Петя понимал, что это трудная школа жизни, которой Господь лечит его от греха. Он постоянно чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Всякий раз, молясь перед едой, он потом подолгу ловил на себе удивленные взгляды, а через несколько дней его соседи по комнате стали почитать его за безумца. Когда по утрам кто-то просыпался раньше и заставал Петю на коленях, он боялся подниматься с постели до тех пор, пока тот не выходил умываться. О нем стали ходить разные слухи, которые дошли, наконец, до директрисы.

— Ну? — недвусмысленно спросила она, когда Петя прибыл по ее вызову.

— Что же я теперь натворил? — с иронией ответил он ей вопросом на вопрос.

— Ходят слухи, что в нашем коллективе появился сектант, — и она выжидающе посмотрела на мальчика. Это было настолько противно, что он не удержался и наигранно удивился:

— Да что вы говорите?! И кто же этот негодяй?

— Не притворяйся дурачком! — теряя терпение, воскликнула директриса.

— Тогда вы, быть может, объясните мне значение этого ужасного слова? — вполне серьезно попросил он.

— Сектант — это богомолец! — сморщилась старая коммунистка.