Цена спокойной жизни

— Если бы Он был, то я был бы сейчас на свободе, ходил бы на дискотеки, зажимал девчат в темноте... — мечтательно произнес Пахан.

— Или в пьяной драке кто-нибудь тебя зарезал бы, — пытался убедить его Петя. — Ты рассуждаешь не совсем логично. На самом деле то, что ты делал на свободе, не нравилось Богу, вот Он и поместил тебя в другие условия.

— Выходит, если я стану паинькой, то выйду на свободу? — с иронией произнес собеседник.

— Выходит, так, — подтвердил Петя.

— Треп! — отрезал Пахан и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Спустя несколько минут Петя услышал, как его сосед засопел. Но ему долго не удавалось заснуть. От ударов болела спина и ныли ребра. Более того, его посещали мрачные мысли, поэтому он начал усердно молиться, так как в этой кромешной тишине обитали сомнение и страх. Страх присутствовал везде, им, казалось, были пропитаны даже стены. Все здесь было чужим, и становилось жутко от сознания того, что невозможно отсюда выйти.

Он всматривался в мрак и думал, что таково и его будущее — темное и мрачное. А от мыслей о том, что ему придется жить с мошенниками и убийцами, по телу пробегала дрожь. Он пришел к Богу в детском лагере, но, видимо, наступило время пройти закалку в лагере не совсем детском, не совсем спортивном и совсем не христианском. Он думал об этом и ужасался, но Господь, Который был рядом, всегда успокаивал его. Благодаря этому ему все же удалось уснуть этой ночью.

Петя проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо.

— Поднимайся, пора, — услышал он хриплый бас Жорика.

— Сколько времени? — поинтересовался Петя у заспанного Серого.

— Половина шестого, — недовольно буркнул тот.

— Разве подъем не в шесть? — одеваясь, спросил Петя у проходящего мимо толстенького коротышки.

— В шесть проверка, — удивленно взглянул он на Петю, и, видимо, узнав его, улыбнулся. — Хорошо заправь постель, иначе будут неприятности. Днем можешь делать, что хочешь, но на проверке все должно быть чин-чинарем, — посоветовал он и поспешил дальше.

«Надо же, — подумал Петя, — почему-то они тут такие дружные: не дерутся, не ругаются, приветливы». Он опустился на холодный пол и начал молиться. Несколько человек в проходе заметили это и удивленно замерли.

— Что это он? — спросил один.

— А я почем знаю! — ответил другой, словно вопрос был задан ему.

— Он че, нюни распустил? — предположил третий.

— Он молится, — презрительно фыркнув, пояснил Жорик.

— Во дела! — восторженно сказал кто-то.

— Щас я этому попу затрещину как влеплю! — крякнул один из них и направился к Пете.

— Оставь его! — еле слышно приказал главарь.

— А чего? — удивленно застыл тот.

— Ты когда в триньку шаришь, тебе кто мешает?

— Никто.

— Вот и не мешай другому заниматься тем, чем ему хочется, понял? У нас одна семья, но стремления разные, главное — «живи и не мешай жить другому».

Первая проверка для Пети прошла без приключений. Вчерашний дежурный с недовольным, заспанным лицом прошелся по бараку, осматривая качество заправленных кроватей и чистоту помещения. Рядом с Петиной кроватью он остановился и осмотрел ее особенно тщательно, но, не найдя, к чему придраться, проследовал дальше, сделал перекличку и, удовлетворенный, пошел сдавать смену.

Через пятнадцать минут была вторая проверка, более короткая. Молодой надсмотрщик с хищным лицом ехидно улыбнулся заключенным, показав гнилые желтые зубы.

— Новенькие есть? Шаг вперед! — гаркнул он, жуя жвачку.

Петя с южанином вышли из строя.

— Так! — сказал он, чавкая, и приблизился к Пете неестественно близко. Глаза надзирателя были мутны, и нельзя было понять, что у него на уме. Он медленно вытянул из-за пояса дубинку, и в комнате воцарилась такая тишина, что, казалось, можно было услышать, как муха пролетит. А надзиратель поднял дубинкой за подбородок Петину голову и прошептал:

— Слышишь? Какая тишина! Это в твою честь, новичок. Я думаю, ты не доставишь дяде Юре проблем, а, малыш?

В голосе надзирателя слышалось зловещее спокойствие. Петя шумно сглотнул и согласно кивнул головой.

— Молодец! — как-то неестественно радостно похвалил его тот.

Потом надзиратель подошел к южанину. Крепыш стоял по своему обыкновению прямо и гордо смотрел вдаль.

— Ух, ты! Какой красавчик! — воскликнул надзиратель, когда приблизился к нему. — Можно спросить о вашей сексуальной ориентации? — еще больше развеселился тот. Но южанин был абсолютно хладнокровен и только снисходительно взглянул на шута. Улыбка сразу пропала с лица надзирателя, он даже перестал жевать резинку. Коротко размахнувшись, он хлестко ударил юношу дубинкой по бедру. Мышцы сократились, и ногу свело судорогой. Парень громко вскрикнул и повалился на пол, корчась от невероятной боли.

— Никогда больше не смей смотреть так на дежурного надсмотрщика! — тоном провинившегося мальчика оправдывался надзиратель. — В следующий раз будет еще больнее, я буду бить по поперечнополосатым мышцам, — предупредил он и вышел.

Ребята сразу расслабились и разбрелись по комнате. Петя подошел к южанину.

— Ну, как ты?

— Приятный человек, — попытался пошутить тот и скривился от боли, растирая ногу.