Цвет жизни

Еще в субботу была получена увольнительная записка. Майское воскресенье началось с солнечного, пахнущего сиренью утра. Сияла начищенная бляха ремня, отсвечивали и ботинки. Несколько необычно топырились карманы брюк, нагруженные инструментом, но это не очень-то смущало мальчика.

Павлик оглянулся на училище и скрылся за поворотом улицы. Он хорошо запомнил слова тети Даши и быстро нашел ее дом.

В квартире тети Даши все понравилось Павлику. На полу цветные дорожки. Пианино, этажерка с книжками. На стенах картины, много карточек. Невольно возникли в памяти похожие две комнаты далекой квартиры. А вот уже дом разворочен бомбами… И горячие языки пламени, и все небо над Сталинградом, затянутое дымом нескончаемого пожарища…

– Садись, Павлуша, садись… Я тебя давно уже поджидаю…

Волнение тети Даши смущало Павлика, и он сразу же решил перейти к делу.

– Где у вас испорченный замок? – спросил он.

– Вот у этой двери, – показала тетя Даша. – Да ты не торопись, мне не к спеху.

Больше того, исправлять замок Дарье не было никакой необходимости. Просто не успела она придумать тогда другого предлога, чтобы пригласить к себе мальчика. Павлик деловито и не торопясь осмотрел дверь. Причина оказалась пустяковой. Когда дверь была открыта, замок работал хорошо. Но стоило затворить дверь, и ключ уже не поворачивался: замок, упираясь в планку косяка, не попадал в прорезь.

– Осела дверь, – определил Павлик. – Поднять дверь дело сложное, а поднять замок куда проще.

Павлик отвернул шурупы и вынул замок из гнезда.

Дарья с откровенной нежностью наблюдала за работой мальчика. Пускай подольше повозится!.. Не такая уж беда, если он и попортит немного дверь. Потом можно будет пригласить специалиста поопытней. Больше боялась она другого: не сумеет он исправить замка, сконфузится, и тогда разговор, к которому она так долго готовилась, не состоится.

Павлик, действуя ножом и отверткой, заточенной долотцом, подрубил и несколько подчистил верх гнезда, а снизу, под замок, подложил планочку. Прикрутив снова шурупы, когда все было готово, и прикрыв дверь, Павлик повернул несколько раз ключ. Замок работал хорошо.

Он вытер раскрасневшееся лицо, улыбнулся и стал собирать инструмент. Дарья также опробовала замок и, конечно, осталась довольной. Пока она подметала стружки, Павлик еще раз осмотрел комнату и, кивнув на пианино, спросил:

– Можно крышку открыть?

– Умеешь? – удивилась Дарья Никифоровна.

– На пианино так себе… Одним пальцем немного. А вот на балалайке неплохо могу!

– Это мы, Павлик, для дочки когда-то купили, для Ани… Хорошо она в школе играла. Собиралась дальше учиться, да не пришлось…

Дарья накрыла стол и пригласила гостя. Тоненько пел самовар, а вокруг него тетя Даша столько наставила еды, что Павлик смутился. Сели бы с ним за стол и его товарищи, тогда другое дело. Но вдвоем, с глазу на глаз с тетей Дашей! Нет… Лучше еще один замок исправить!

– Спасибо, тёть Даш!.. – с поспешностью поблагодарил он.

– Садись, Павлик, садись. Ну что ты, стесняешься, что ли? Ешь давай. Я готовила, старалась… И я поем…. Садись…

Тетя Даша так мягко и сердечно говорила, что Павлик осмелел, сел за стол. Да и что стесняться, это ведь не кто-то посторонний, а тетя Даша…

Возвращаясь в училище, мальчик чувствовал себя так хорошо, будто побывал дома в отпуске, будто то страшное, что он пережил в Сталинграде во время осады города, было сном, а теперь он проснулся и все возвращается на привычном место.

В эти дни, занимаясь в мастерских, Павел Махонин закончил обработку разводного гаечного ключа, который был признан лучшей работой по училищу и помещен на выставку образцовых изделий.

Конечно, в первую очередь об этом следовало бы сказать тете Даше! И когда группа Павлика пришла в столовую, он громче обычного крикнул:

– Здравствуйте, тёть Даш!

Сказать ей о ключе при ребятах Павлик не решился. Еще подумают, что хвалится. Но когда, закончив обедать, они стали выходить из столовой, Павлик выскочил из строя и метнулся обратно.

– Тёть Даш, а вы на втором этаже были? – одним разом выдохнул он.

– Нет, не была. А что там? – испуганно спросила Дарья, почувствовав, как волнуется Павлик.

– Там это… вы сходите…

– Обязательно, обязательно схожу. А что там такое произошло? Какая же она недогадливая!..

– Там, на витрине… мой ключ, гаечный!

– Твой ключ? На витрине! Как обед кончится, обязательно схожу.

Очутившись на дворе, Павлик подбежал к дровоколу. Лицо у дяди Тимофея топорщилось белыми и темными непослушными волосами. Никогда Павлик не видел, чтобы дровокол улыбался.

– Дядь Тимофей, давай я тебе помогу.

– Ай не наработался в мастерских? – удивился дровокол, недоуменно глядя на ученика.

– Еще охота, – улыбнулся Павлик и взялся за пилу.

Работали долго и усердно.

– Хватит! – решил дядя Тимофей. – Что это ты, парень, такой, словно бы тебя муха какая-то укусила…

– Дядь Тимофей, а ты в ремесленном учился? – перебил его Павлик.

– У Захария я учился, – ответил дровокол.

– Мастер он?

– При царе, парняга, дело-то было. В приходской школе учился, – усмехнулся дровокол, доставая кисет.