Цвет жизни

В ясный солнечный день, в непролазную грязь, когда последние сугробы ноздреватого снега, палимые солнцем, начинали бурно таять, трактора подтянулись к полям. Несколько суток ожидали, когда земля подсохнет и можно будет начинать полевые работы. Но вот солнце, туманы и ветры согнали остатки снега с черных массивов зяби. И хотя пашня была еще вязкой, гусеничные трактора потянули сцепы борон и культиваторы по черным взрыхленным просторам, спеша закрыть весеннюю влагу.

Повела и Настя свой трактор. Идет сильная, будто отдохнувшая за зиму машина, чуть покачивается, на всю степь рокочет. Радостно бьется сердце Насти. Неужели это она ведет трактор? Но ведь вправду она!..

А гон длинный – конца ему не видать. Вдруг да остановится трактор, и она не сумеет его наладить? Пугается Настя. Вот стыдно-то будет! Как живому, понимающему существу шепчет она трактору:

– Не подведи, хорошенький мой! Не подведи…

А он возьми да и остановись. Заметалась Настя вокруг машины. То свечу выкрутит, то в магнето заглянет. Ничего не помогает. Растерялась совсем.

Выручил всё тот же Володя. Остановив свой трактор, запыхавшись, подбежал к Настиному:

– В чем дело?

Не дождавшись ответа, полез в машину, осмотрел мотор, пошарил руками тут и там. Под конец посоветовал:

– Следи за карбюратором. В случае остановки, маши мне. Прибегу и помогу.

– Спасибо! – благодарно посмотрела на него Настя.

– Маши… Надо ж помогать товарищам… – чуть покраснел Володя. Смешно размахивая руками, он побежал по пашне к своему дизелю.

Насте почему-то стало жалко стеснительного Петушкова, словно она чем-то обидела его. Вспомнила своего моряка. Вот таким же знатоком машин был и Костя. Володя был уже далеко, а Настя всё смотрела ему вслед… Потом, вздохнув, полезла в кабину.

Час, другой, третий без перерыва работает мотор. Может, и Костя сейчас, как она трактор, ведет свой корабль, и свежий ветер вот так же ласково треплет его лицо…

Начало припекать. Настя сняла фуфайку, уложила ее на сиденье. Вот уже выполнена сменная норма, а трактор все кружит и кружит по неоглядному массиву.

На заходе солнца приехал в бригаду агроном МТС Петр Осин. Не заходя в вагончик, зашагал по пашне. Ушел далеко, точно весь загон решил измерить. Часто нагибался, рылся в земле.

А когда возвратился, вытер пучком прошлогодней травы сапоги и сухо спросил:

– Кто бороновал?

– Новенькая, Петренко, – ответил бригадир.

Настя испугалась: ругать будет. Глянула на агронома, а под хмуро нависшими бровями совсем не хмурые глаза.

– Завтра начинайте сев, – распорядился Осин и уехал.

– Теперь дела пойдут, девка! – ободряюще заметил бригадир. – Если не отругал Петр Петрович, значит, все в порядке.

Следом на видавшей виды «Победе» прибыл секретарь райкома партии, широкоплечий, тучный, на вид добродушный человек. Как и агроном, секретарь сначала прошелся по пашне. Вернувшись, спросил Настю:

– Ну и как, крепко умаялась? Долгим показался денек?

– Умаялась… – призналась девушка.

– Привыкнет, Василь Михалыч, – вставил бригадир дядя Семен.

– Это уж как заботиться будешь, – заметил секретарь, и вновь к Насте: – С питанием не обижают?

– Что вы! – поторопился ответить за Настю бригадир. – Мяса по двести граммов даем. Отведайте, какие щи! Есть и откидное молоко, и компот…

– Двести грамм… компот… Ты бы не хвалился. Я-то знаю, какой аппетит у тракториста после пахоты, – прервал бригадира секретарь, и опять шутливо Насте: – Знаете, почему я такой тщедушный вырос? Пять лет трактористом в молодости работал! После лета и ты себя не узнаешь!

– Повариха старательная оказалась на этот раз, настоящая мастерица, – вставил дядя Семен.

– Повариху расхваливаешь, а молодую трактористку забыл отметить. Это почему ж, дорогой Семен Степанович? – укорил бригадира секретарь. – А ведь она сто тридцать гектаров маханула. Да с каким качеством!

Бригадир понял, на что намекал секретарь. Виновато поглядел на доску показателей, еще не тронутую мелом.

– Эту ошибочку мы исправим, Василь Михалыч.

– Не опоздай! Пока будешь исправлять, районная газета обгонит.

– И насчет «Боевого листка» огрешок исправим…

Как только райкомовец втиснулся в «Победу», дядя Семен попросил Петушкова побыстрее выпустить «Боевой листок». Наставительно предупредил при этом:

– Учти, завтра обязательно прибудет проверить. Такой уж человек.

Но секретарь не приехал, а примчался на велосипеде фотокорреспондент. Он несколько раз обошел трактор, на котором работала Настя, прикидывая, как лучше сфотографировать. Раз десять щелкнув, похвалил сам себя:

– Повезло вам, девушка, хороший снимок получится…

Портрет Насти появился в газете, когда бригада уже управилась с севом. Она аккуратно вырезала его, вложила в конверт. Затем написала подробное, на этот раз правдивое письмо Косте. Но опять засомневалась, и конверт залежался в чемоданчике.

Родные Кости нередко высылали ему районную газету, чтоб не забывал отчие места. Так попал к нему и номер с фотографией Насти…

– Надо же, трактористка! – порядком удивился он. – А пишет, что по-прежнему на телеграфе… Почему это вдруг?