Цвет жизни

Зашагал старик. Уже изрядно отмерил. Слышит, тарахтит сзади повозка. Обрадовался. Может, и эта подвезет? Оглянулся, а догоняет-то опять тот щетинистый. Попридержал лошадей, помедлил и дрогнувшим, каким-то виноватым голосом:

– Слушай-ка, батя… Я-то подумал плохое. Бывает… Ты рупь-то свой возьми. Пригодится! Дай бог тебе это всё вырастить…

Трое опорок износил, рубаха сопрела на плечах. А вязанки чубуков донес…

Поздним вечером, еле передвигая ноги, тенью прошел он по селу. Все гуляки да певуньи уже разошлись с улиц по домам. Лишь две-три собаки оповестили село, что поход Григория Федоровича, которого уж пропавшим считать стали, кончился…

А вот и дом его. Последние-то шаги самые тяжелые. Резко скрипнула, словно удивленно вскрикнула, калитка. Вот и дверь. Постучался…

– Кто это?.. Кто там? – раздался из глубины дома тревожный голос жены.

– Я!.. – нетерпеливо откликнулся Молдаванов. – Да открывай же!.. Скорее!..

Осветила жена закопченным ночничком лицо мужа, обросшее и исхудавшее, глянула в глаза, которые в глубь ушли… И в голос запричитала:

– Гриша! Ой, мать божия!.. Да проходи же…

– Не реветь надо, а радоваться… – устало улыбнулся Григорий Федорович, садясь в комнате за стол. – Ты бы вначале уткнулась глазами в то, что я принес… Это же чубуки! Это же виноград скороспелый!.. Плясать надо! Э-эх, женушка… Совсем ты без меня заскорлупилась!..

– Гриша, да ты их и за тыщи верст из Молдавии привозил! – тянула своё жена. – Сокрушили они тебя… Хоть бы на крошку польза была!

– Будет теперь! Сказал, будет, значит, будет! – как мог повысил голос старик… – Ахнешь еще, какая польза будет!..

– Да я уж пятнадцать лет слышу это…

– Ну и еще послушай. Претензиями встречаешь… Это из такой-то дороги… – обиделся Григорий Федорович.

Он встал с лавки, перенес вязанки во двор. Отыскал в сарае лопату, стал под навесом траншейку рыть. Укрыл в ней заветную ношу, пусть чубучки землей надышатся. И уж потом возвратился в дом, сел ужинать. В душе у него бурлило, так хотелось обо всем рассказать. Но сдержался. Не поймет ничего супруженька. Так и ел молча, насупившись, думая о своем…

Прошло еще несколько лет.

Сорвал рано на зорьке Григорий Федорович первую созревшую гроздочку. Отведал. Как будто таинство совершил. И… заплакал – чудно, счастливо, с дрожью в голосе:

– Дождался… Дождался… Как хорошо-то будет теперь!..

Зачастили на подворье Молдаванова односельчане. Вроде бы винограду отведать, полюбоваться на него, а сами больше на хозяина, как на чудо, глядели. Затаив дыхание – уже в который раз – слушали его сказочную повесть о походе в неведомый им город Верный, а потом в известный Ташкент, и дальше – аж в горы близ загадочного Китая…

Начали в селе виноградники разводить. Только и разговору было: у кого прижились лозы, у кого приболели. Молдаванов ни с кого и копейки не брал за чубуки.

– Берите, берите… Только дорожите, ухаживайте… Пусть дети лакомятся, здоровеют! Старым тоже польза одна… Это ж сама жизнь! Кровь новая!..

В тридцатом году Григорий Федорович вступил в колхоз. От своих корней стал разбивать-растить артельный виноградник. Уставал иногда посильнее, чем в последние часы того памятного похода на Тянь-Шань…

Но опять не повезло виноградарю…

Когда созрел первый большой урожай на колхозной плантации, задумался Молдаванов: куда девать его? Да и правленцы озаботились. Село небольшое, пограничное, кругом безлюдье. Раздать на трудодни? Но почти в каждом дворе уже свой виноград есть. И всё же раздали. Лишнее в семье не помешает.

А неделю спустя и последки дозревать стали. Еще собрали немало. Тогда председатель колхоза Косолапов – округлый, с беспокойно бегающими глазами, то приветливо улыбающийся, то деловитый и строгий, словно бы из резолюций скроенный – вызвал в правление Молдаванова и, вызывая в человеке чувство гордости, сказал:

– Григорий Федорович, вы же, молдаване, большие специалисты по виноделию. Почему бы и здесь не попробовать, коль сырья без меры? Получится, развернем производство!.. Давай-ка надави малость для начала…

«Малость» уместилась в трех бочатах… Подошел срок, и в них забродило молодое вино.

Вскорости председатель заглянул к виноградарю. Поговорил с хозяином о погоде, о пятилетке, о пуске тракторного завода на Волге, о материальной заинтересованности… Потом перешел к основному делу:

– Григорий Федорович, а не опробовать ли нам продукцию? Интересно, до каких уже градусов дошло? Да, сложная эта штука, жизнь!.. Какие-то малюсенькие микробы, а вот могут и убить человека, и вселить в него богатырские силы. Значит, и там, среди микроорганизмов, тоже классы существуют, и империалистические, и пролетарские! Да-а, сложна жизнь…

Хозяин нацедил широкую и глубокую кружку до самых краев. Председатель хлебнул глоточек, посмаковал и остальное выпил, не отрываясь от кружки. Вытер платочком розовые губы.

– Ого!.. Чувствуется… Есть спиртовая составляющая… Давай-ка повторим для верности!