Цвет жизни

Любаша побежала за розвальнями. А Николка начал Бомбу подхлестывать, и девушка сразу отстала. Бежала она долго и, видимо, согрелась. Догнала подводу. Только хотела прыгнуть в нее, а возчик снова озорно свистнул и хлестнул лошадь, да еще сильнее. Оглянулся – Любаша далеко во мраке. И что-то кричала издали.

Николка попридержал Бомбу. Подождал, пока подойдет почтальонка. И снова только один скачок остался – оставил девушку далеко на дороге.

Так повторилось несколько раз. Любаша, видимо, крепко осерчала, перестала догонять и кричать. Шла ровным шагом. Николка дождался и, как бы извиняясь, сказал:

– Садись уж!.. Пошутил… Проверил, какая ты экстра. Умеешь бегать. Ну, садись!..

А почтальонка и головы не повернула, и ни слова в ответ, будто не слышала и не видела обидчика. Обежала подводу и замаячила по дороге впереди Бомбы.

Тогда Николка погнал Бомбу обочиной по глубокому снегу. Теперь они двигались рядом.

– Оказывается, сердитая ты! И в какой только республике выросла такая гордая гражданка?! Что-то не встречал эдаких занозистых в нашей РСФСР… Садись, говорю!.. Слышишь? Я кому сказал?! Ай глухая? Может, по телефону тебе позвонить? Подожду… ночь длинная. Садись, говорю! – закричал вдруг Николка, теряя терпение. – А то ведь я и силком повалю! В один прием слажу!..

– Только попробуй!

– А я и спрашивать не буду!..

– Так я тебе и поддамся!..

– А я и без поддавок!.. Свяжу вожжами…

– Езжай обратно, товарищ кучер!.. – насмешливо отсекла обиженная. – И без провожающих дойду.

– Подумаешь, загордилась! – И с шутливой добротой: – Плохо тебе, девушка, в жизни придется… Натерпишься горя. И тот самый поплачется, кто тебя замуж возьмет… Хлебнет, дурачок, горюшка тоже!.. А если ты сердитая, так муж на тебе воду возить будет! Знаешь об этом? Ну чего ты дуешься? Я же вижу, как ты раздуваешься! Может, аэростатом хочешь стать? Давай, давай, надувайся! А ну еще немного, еще! Пошло, пошло!..

Любаша начала сдаваться:

– Охота была обижаться!.. Спасибо, что и полдороги подвез. Теперь сама дойду…

– А мне полдороги мало. Я до самого дома хочу. И никто мне не может запретить…

– А я не хочу!

– Верно говорят: дурная голова ногам покою не дает. Что ж… иди, иди, если нравится. А я рядом буду ехать. Баба с возу, кобыле легче… Слыхала про такое? – смеялся Николка. Так и сыпал и сыпал шутки. Но безобидно, по-простецки.

Ехал рядом минут десять. И снова принялся уговаривать:

– Я же добра тебе хотел, чтобы лучше разогрелась! Человека от гибели, можно сказать, спас, а она обижается!.. Какой же неблагодарный народ пошел!.. Вот и воспитай такую для бесклассового общества! Ну, раз нравится идти, тогда топай! Слушай только мою команду: ать-два, ать-два, ать-два!.. Левой, левой, левой! Ать-два!.. Молодец, хорошо ходишь!..

– Служу Советскому Союзу! – уже весело ответила девушка.

– Нет, на такой гордой жениться – лучше до ста двадцати семи лет одному на печке спать! – смеялся Николка.

– Захочу и сяду! – ответила Любаша. И, разбежавшись, прыгнула в розвальни под ноги Николке. А он взял и нарочно свалился на девушку. Чуть побарахтался с ней и снова на ноги вскочил, снова погнал Бомбу вскачь.

Некоторое время ехали молча. Бомба, приустав, пошла шагом. Полозья поскрипывали, словно подошвы новеньких сапог. Николка пригнулся к девушке, спросил:

– Эй, сердитая, давно не битая, как зовут тебя?.. Давай-ка познакомимся!..

– Как звали, так и зовут…

– Понятно… – Помолчал. А говорить страсть как хотелось. – А… а как… раньше, в прошлом году-то, как звали?

– Позабыла…

– Понятно: девичья память. Хотя тебе простительно, ведь ты еще и до девушки не доросла! Поди, еще в куколки играешь? Завтра все равно узнаю твою загадку…

– А как узнаешь-то?

– Привезу молоко на пункт в Немишкино, зайду на почту и скажу, что ты письма теряешь, что хочу жалобу на тебя написать! Или даже фельетон в центральную газету!.. Мне и скажут и отчество и фамилию.

– Так тебе и поверят, что я не доставляю! Еще ни одной жалобы на меня не было!..

– Тогда скажу, что благодарность буду писать! Какая, мол, ни есть пурга или дождь проливной, всегда доставляет. И все разъяснит, как, куда писать! Скажу: героиня! О такой вся страна должна знать! И что к ордену ее надо представить! От всех, мол, корнеевцев заявляю…

– Расхвалил!

– А разве неправда? Я уже слышал о тебе разговоры. Только вот не уловил, как зовут… Ну, хоть первую букву скажи! А уж остальной кроссворд я разгадаю.

– Люба, – наконец-то, смеясь, призналась девушка.

Николка взбодрился и еще напористее:

– Похоже, тебя родители любят, если Любушкой назвали? Признайся, как на бюро комсомола?.. А?..

– Похоже, любили…

– А за что они тебя полюбили? Ты красивая или нет? Я что-то в темноте не разберу… – Все больше нравилось Николке вот так плести слово за слово. – Да, пожалуй, и я бы такую вот дочку полюбил!.. А теперь еще мне надо твой адрес узнать. Ты на какой улице-то проживаешь?..

– И без моего адреса проживешь!

– И дня не выживу! – воскликнул Николка. – Если не узнаю, завтра умру и записку оставлю, что ты в смерти моей повинна! А еще… по секретным соображениям адрес-то нужен…