Цвет жизни

Гена хотя и был занят своим делом, но всё же изредка поглядывал на Воронова. И так ему вдруг захотелось помочь Николке, что просто не было сил сдержаться! Только как это сделать? Прошелся несколько раз мимо Воронова. Не выдержал и сказал запросто:

– Бывает иногда… Часы вроде исправные, а не ходят. Повесить их правильно надо…

Николка промолчал, вроде его это не касалось. Гена прислушался, как стучит маятник, заглянул в механизм, висит ли маятник в центре вилки. Подложил жгутик бумаги под корпус, выровнял все, и ходики пошли! А чтобы не обидеть Воронова, просто сказал:

– Тут стенка виновата, кривая она. А часы отремонтированы правильно.

Заблестели глаза у Николки!.. Наверняка он тоже не первый день страдал от ссоры и понял, что Гена готов помириться. Обрадованно заметил:

– Я тоже хотел бумажки подложить…

– Главное, выровнять корпус. Это же ясно…

Гена снова взялся за котелок. Трудился теперь с еще большим усердием. Начистил весь, до донышка, котелок так, что хоть как в зеркало глядись. И в самом деле – увидел свое раскрасневшееся лицо…

Все, кто был в мастерской, обступили Гену.

– Ребята! – предложил Витя Радченко. – Поедемте в каникулы на экскурсию… А на привалах будем варить картошку в этом котелке. Вот здорово будет!

– В котелке много не уместится. Картошку лучше в костре печь, – возразил Юра Дворкин. – В котелке кашу сварим, с маслом.

Тут и Николка не выдержал. Бочком протиснулся и озабоченно заметил:

– Каша пригорит, и котелок испортится. Лучше рыбы наловить и уху в нем…

Все разом согласились, что в таком котелке действительно лучше всего варить уху.

Стараясь перекричать ребят, Люба сказала:

– А мне больше нравится вот этот боевой котелок! Это «котелок солдатской дружбы»! С ним прошли всю войну…

Ребята переглянулись и еще теснее сгрудились.

– Вы только послушайте! – продолжила Люба. – Когда фашисты подходили к Сталинграду, отец Гены погиб… Он товарищей прикрывал! Надо было через Дон переправиться. Наших только взвод был, а врагов – туча. Понятно? Нужен был храбрец, который задержал бы… Генка, ты сам расскажи!

– Сам! Сам! – раздались голоса.

– Отец, он был решительный… – чуть смущаясь начал Гена. – Он добровольцем был… Хоть на стройку ехать, хоть на завод, всегда первым откликался. И снайпер был меткий. Оставили ему товарищи ручной пулемет, последние гранаты, и он до последнего патрона прикрывал их отход. Подойдут фашисты – он из пулемета… Сунутся еще – он их гранатой… Наши бойцы через Дон переправились. А отец… не успел. Бросился в воду, но не доплыл до берега…

– Как в Чапаева, в него палили, – добавила Люба, – но он все плыл и плыл…

– А фашисты по нему тогда из минометов, из автоматов! – все больше горячась, продолжал Гена. – Так и погиб… Потом в его взводе солдаты посмотрели, какие от папы вещи остались, чтобы нам потом передать. Глядят, один котелок. Дядя Федя, Григорий Степанович и Миша Крылов, с кем батя на фронт вместе уходил, всю войну дорожили «котелком солдатской дружбы», как они его называли. После боя привал, обед, и отца вспоминают. А как война кончилась, привезли его нам.

Ребята глаз не сводили с солдатского котелка. А Николка Воронов, кажется, дышать перестал…

В этот вечер Гена и Коля возвращались домой вместе, будто и не было между ними ссоры. Бродили по улицам, а когда пришло время расставаться, Николка сказал:

– Заходи завтра пораньше, в кино на утренник пойдем.

– А потом на рыбалку?

– И котелок захватим!.. Отцов…

1950

Петька

Петр Чумаков приехал на каникулы в родную Липовку к деду Архипу Ивановичу.

Время было раннее, только что выгнали в степь скотину. Петька шел по широкой улице и жадно вдыхал свежий воздух. Новый колхозный клуб на площади, высокая пожарная каланча, плетни, за которыми пенились буйной зеленью сады, взбитый на дороге песок и даже свиноферма под красной черепичной крышей – все будило в душе мальчика радостные воспоминания.

Вот и родной дом. По шатким ступенькам крыльца Петька поднялся к двери, звякнул щеколдой. Вошел, огляделся. Все на своих местах, словно не год назад, а только вчера уехал он из Липовки в город, в ремесленное училище строителей. Как повесил тогда Петька старый школьный портфель над сундуком, так он и висит. По-прежнему зорко поглядывает с зеркала чучело ястребка, добытого Петькой и обработанного в школьном кружке натуралистов. Тот же воздух в комнатах: пахнет сухими травами, яблоками, пережаренным луком. В печке пепелятся последние угольки. Видно, Архип Иванович только что ушел.

Петька поставил на лавку сделанный в училище чемоданчик, любовно украшенный золотистыми шляпками мебельных гвоздочков, снял шинель и аккуратно повесил ее на вешалку. Холодная вода желанно освежила лицо. Подойдя к зеркалу, причесал вихры, расправил все складочки форменной рубашки и вышел на улицу. Он догадывался, где найти деда. Где же ему быть, как не в колхозной столярке?