Цвет жизни

И теперь, придя на темный волжский берег, она отвязала лодку и внимательно оглянулась по сторонам. Вроде бы ничего подозрительного. Изредка покрикивают издали пароходы. Ближайший дебаркадер освещен электрическими огнями. Видно, как один за другим торопливо движутся грузчики по сходням на дебаркадер и пароход. Они, переругиваясь, таскают мешки. Пароход тихо посапывает.

Спрятав зембель в ящик под сиденьем на корме, Надя оттолкнулась веслом от берега. Лодка закачалась, начала медленно резать надвое темную воду. Девушка еще раз внимательно глянула окрест и взялась за весла.

Рассохшиеся кочетки уключин некстати заскрипели. Надя насторожилась, зачерпнула горсть воды, смочила кочетки. Теперь весла уверенно и без шумных всплесков опускаются в черную реку. Лодка послушно обогнула дебаркадер, пароход и, выйдя на быстрое течение, заплясала на волнах.

Надежда осторожно ведет лодку в тенях барж и пароходов. Но вот миновала пристань «Кавказ и Меркурий». Еще минут двадцать борьбы со встречным ветром – и лодка за городом.

Но впереди – самый трудный участок пути. Надо беспрерывно грести поперек Волги с таким расчетом, чтоб течением снесло как раз на Голодный.

Тормозя одним веслом, а другим загребая, Надежда повернула лодку. Выбрасывая вперед руки с веслами и откидываясь всем корпусом, она начинает грести изо всей силы. Но чем дальше уходит лодка от берега, тем больше волны. Грести трудно. Лодка то ныряет носом и задирает вверх корму, то заваливается набок. И тогда сердитый беляк, пенясь, уже высится над бортом, готовый опасно обрушиться в лодку. Но она, вертлявая, снова взлетает на гребень и потом, как с горки, скользит в следующий провал.

Волны ревут дикую буйную песню, ледяные брызги секут лицо девушки. Из-за туч, как вспышка, то и дело является луна. Тогда кажется, что все это широкое речное пространство усеяно осколками стекла. Тысячи блесток вспыхивают и тут же гаснут.

На середине реки упругие волны еще выше. Беляки бегут косматым стадом, кувыркаются и снова поднимают пенистые гривы.

Кажется, ветер решил повернуть течение реки вспять. Но она, упрямая, не хочет подчиниться, скалит зубы, рычит и все время рвется вперед, туда, к необозримому простору, к великому вольному Каспию.

Взволнованная неравной борьбой с волнами, Надежда невольно, как в горячке, начинает кидать наперекор ветру строки любимых стихов:

…Волга, Волга, весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля…

Она оборачивается и видит, что до острова еще далеко. Порывы ветра становятся резкими с лихвой. Уже ливнем хлещут ледяные брызги. Мокрая юбка вязким холодом липнет к ногам Нади.

– Доеду!.. Всё равно доеду!.. – упорствует она и еще сильнее нажимает на весла.

Но вот очередной беляк опять вознесся над бортом и с шумом опрокинулся в лодку.

«Доеду!..» – стискивает зубы Надежда и сдвигается в лодке вправо, чтобы левый борт поднялся выше и лучше сдерживал удары волн. Но расхрабившиеся беляки один за другим бьют лодку с еще большей силой. Лодка осаживается, Надежда чувствует, что ее ноги уже по щиколотку в ледяной воде. Еще немного – и мелькнет страшная мысль: «Конец…»

Почему-то ярко возник в памяти давний случай. Два года назад, в половодье, Надя ловила на Волге что попадется на дрова. Заметила, как среди мелкого льда покачивается на волнах большая коряга. Обрадовалась, направила лодку ближе. Затем багром попыталась нащупать сук, к которому можно было бы привязать веревку и поволочить находку к берегу. Но коряга вдруг перевернулась в воде, и Надежда испуганно вскрикнула. Это был всплывший со дна утопленник, давний, распухший, весь пропитанный илом… После этого она неделю не решалась приходить к Волге.

Стараясь заглушить мрачное воспоминание, Надя твердит сама себе:

– Доеду!.. Доплыву!..

Она хорошо знает, что стоит только бросить грести и начать откачивать воду, как лодку моментально закрутит и зальет.

Девушка еще раз оглядывается на остров и с ужасом замечает, что еще пять-десять минут, и ее снесет ниже Голодного. И тогда она окажется на середине Волги…

Между тем левое весло ударом волны сорвало с кочетка. Надежда бросается за ним, но лодка накреняется и зачерпывает воду.

Надя пробует кричать о помощи, но ее голос тонет в шуме ветра и волн. Если бы было лето! Тогда бы она запросто вплавь достигла берега. Но хоть умри теперь нельзя расстаться пусть и с полузатопленной лодкой. Надя хватает весло, один конец сует под лавку, другой привязывает сорванным с головы платком к кочетку и, сидя в воде, продолжает работать одним веслом. Несмотря на отчаянную борьбу с волнами, лодку продолжает сносить ниже острова. Окоченевшими руками девушка продолжает грести вперед и время от времени кричит о помощи.