Твердая рука

Пока он расправлялся с яичницей и тостами, я кратко пересказал ему слова Джекси о синдикатах и слухах о нечистых на руку высокопоставленных служащих.

— Так мы за этим туда направляемся? Чтобы перевернуть вверх дном кабинет Эдди Кифа в поисках доказательств его причастности к темным делам?

— Именно за этим. Сэр Томас Улластон — главный распорядитель — сказал, что Эдди приходил к нему с жалобой на то, что я получил доступ к служебным документам. Лукас Уэйнрайт не может их мне предоставлять без того, чтобы об этом не прознала верная секретарша Эдди. Так что если я хочу их посмотреть, придется делать это скрытно.

И, если меня поймают, сочтут ли это деяние «совсем непотребным»?

— Ладно, — согласился он. — У меня сегодня урок дзюдо, не забудь.

— Давай, иди учить мелюзгу.

К полудню явился Чарльз, поводя носом в незнакомой обстановке как беспокойный пес.

— Миссис Кросс передала мне твое сообщение. Но почему здесь, а не как обычно, в «Кавендише»?

— Я избегаю нежелательной встречи, — пояснил я. — Здесь меня не станут разыскивать. Розовый джин?

— Двойную порцию.

Я заказал напитки.

— Так значит, в те шесть дней, что ты пропадал, ты тоже проводил подобный маневр уклонения?

Я не ответил. Он смерил меня испытующим взглядом.

— Да, похоже, эта рана еще не затянулась.

— Прекратите, Чарльз.

Он вздохнул и раскурил сигару, с силой втянув дым и глядя на меня сквозь пламя зажженной спички.

— Так кого же ты избегаешь?

— Человека по имени Питер Раммилиз. Если кто-нибудь спросит, вам неизвестно, где я нахожусь.

— Мне это почти никогда не известно. — Он с удовольствием наполнял легкие сигарным дымом и разглядывал пепел словно величайшую драгоценность. — Тебе ничего не стоит улететь на воздушном шаре...

— Мне даже предложили место штурмана у сумасшедшего воздухоплавателя, — улыбнулся я.

— Меня это не удивляет, — сухо парировал он.

— Как продвигаются дела с полировкой?

Но сперва он дожидался напитков, а потом долго допытывался, почему я пью минеральную воду, а не виски.

— Чтобы держать голову ясной для кражи со взломом, — честно ответил я, и он так и не понял, следует ли мне верить.

— Полировка — продукт кустарного производства, процветающего по соседству с фабрикой, на которой перерабатывают мед.

— Пчелиный воск? — переспросил я недоверчиво. Он кивнул.

— Пчелиный воск, парафин и скипидар — вот состав этой полировки. — Чарльз неспешно, с наслаждением курил. — Я побеседовал с весьма приятной женщиной, она очень помогла. Мы потратили немало времени, проверяя книги заказов. Люди редко заказывают так много, как Дженни, и почти никто не просит упаковать жестянки в белые коробочки, пригодные для рассылки. — Его глаза поблескивали над сигарой. — Если быть точным, таких заказов оказалось всего три, и все — в прошлом году.

— Три... Думаете, все три раза это было дело рук Николаса Эша?

— Все три раза заказывали примерно одно и то же количество, — довольным тоном подтвердил он. — На разные имена и адреса, разумеется.

— И вы их себе выписали.

— Выписал. — Он достал из внутреннего кармана сложенный лист бумаги. — Держи.

— Вот он и попался, дурачок! — удовлетворенно произнес я.

— Там был полицейский, с тем же поручением, — добавил Чарльз. — Он приехал как только я закончил выписывать имена. Похоже, они и впрямь разыскивают Эша.

— Вот и хорошо. А... вы рассказали им про адреса подписчиков журнала?

— Нет, не стал. — Он прищурился, разглядывая стакан на свет, как будто розовый джин в нем был уникального оттенка, который стоило запомнить. — Я бы предпочел, чтобы ты нашел Эша первым.

— Хм. — Я задумался. — Если вы рассчитываете, что Дженни будет мне благодарна, то зря.

— Но ты же избавишь ее от серьезных неприятностей!

— Она предпочла бы, чтобы это сделала полиция.

Я подумал, что если я потерплю неудачу, то возможно, Дженни даже станет относиться ко мне добрее, но в таких подачках от нее я не нуждался.

В середине дня позвонил Чико.

— Что это ты в номере забыл в это время суток? — требовательно спросил он.

— Смотрю по телевизору скачки в Честере.

— Логично... — вздохнул он. — В общем, слушай. Я все разведал, и мы проберемся без труда, но к четырем часам ты уже должен будешь пройти с главного входа. Дзюдо с мелюзгой я отменил. Короче, вот что ты делаешь. Заходишь с парадного входа, весь из себя деловой. В холле два лифта. Один везет в конторы на втором и третьем этажах и довозит до четвертого, который, как тебе известно, целиком занят Жокей-клубом.

— Да, — подтвердил я.

— Когда все начальники, подчиненные и прочие уходят домой, то лифт с открытыми дверьми оставляют на третьем этаже, и вызывать его никто не может. Имеется ночной портье, но после того, как он отгоняет лифт на третий этаж, то сидит себе внизу и обходов не делает. И да, еще, когда он оставляет лифт, то спускается по лестнице и на каждом этаже запирает с нее выходы, на всех трех этажах. Понятно?

— Да.

— Отлично. Так вот, есть и другой лифт, который везет на верхние четыре этажа здания. Там находится восемь квартир, по две на этаж, обычные жилые квартиры. И от Жокей-клуба эти этажи отделяет одна-единственная запертая дверь с лестницы.