Твердая рука

— Она там больше не живет, — сообщил он. — Твоя жена дала мне ее новый номер. — Он продиктовал мне его. — Все на сегодня?

— Можешь завтра принести свой магнитофон в Жокей-клуб на Портман-сквер, скажем, к четырем часам?

— Как в прошлый раз?

— Нет, — ответил я. — Не таясь, с парадного входа.

К моему облегчению, Луиза взяла трубку. Когда я объяснил ей зачем звоню, она пришла в изумление:

— Ты что, действительно его разыскал?

— Ну... возможно. Так ты приедешь, чтобы опознать его?

— Да. — Ни малейших колебаний в голосе. — Куда и когда?

— Адрес в Бристоле... — Я запнулся и несмело продолжил. — Я сейчас в Ньюмаркете. Я мог бы подхватить тебя в Оксфорде ближе к вечеру, и мы бы поехали туда вместе. Может, мы застанем его на месте сегодня же вечером... или же завтра утром.

На том конце воцарилось молчание. Затем она произнесла:

— Я съехала от Дженни.

— Слышал.

Снова молчание. Затем до меня донесся ее спокойный уверенный голос.

— Хорошо.

Она ждала меня в Оксфорде. С ней был чемоданчик.

— Привет, — сказал я, выходя из машины.

— Привет.

Мы посмотрели друг на друга и я поцеловал ее в щеку. Она довольно — по крайней мере я так надеялся — улыбнулась и положила свой чемоданчик в багажник рядом с моим.

— Ты можешь передумать в любой момент, — уточнил я.

— Как и ты.

Однако, мы оба сели в машину и я поехал в Бристоль, чувствуя себя весело и беззаботно. Тревор Динсгейт еще не начал меня искать, Питер Раммилиз с его ребятами уже неделю не появлялись на горизонте, и никто, кроме Чико, не знал, куда я направляюсь. Я решил, что не позволю темному будущему омрачить вполне приятное настоящее и что не буду даже думать о том, что меня ждет, и мне это почти удалось.

Сперва мы доехали до загородного отеля, о котором мне кто-то рассказывал, расположенного высоко на скалах с видом на ущелье Эйвон и рассчитанного на богатых американских туристов.

— Вряд ли нам удастся сюда попасть, — засомневалась Луиза, оглядывая всю эту роскошь.

— Я сделал заказ по телефону.

— До чего предусмотрительно! Один номер или два?

— Один.

Она улыбнулась, явно удовлетворенная ответом, и нас провели в большую комнату с деревянными панелями на стенах, выстланную коврами и обставленную старинной полированной мебелью. В центре стояла огромная пышно убранная кровать с балдахином, увенчанным белыми муслиновыми оборками.

— Боже мой, — восхитилась Луиза. — Я-то рассчитывала на обычную гостиницу.

— Я не знал насчет балдахина, — растерянно отозвался я.

— Так еще веселее! — засмеялась она.

Мы разложили чемоданы, освежились в современного вида ванной, спрятанной за панелями и вернулись к машине. Всю дорогу до нового места жительства Эша Луиза задумчиво улыбалась.

Это оказался богатого вида дом на респектабельной улице: солидная постройка на пять или шесть спален, выкрашенная в белый цвет, который приятно смотрелся в закатных лучах солнца. По ее виду сложно было судить о владельце.

Я остановил машину на той же стороне улицы там, откуда мы могли видеть и входную дверь, и выход к подъездной дорожке. По словам Луизы, около семи часов вечера, после усердной работы за пишущей машинкой, Ник нередко выходил на прогулку. Быть может, он выйдет и сейчас, если он здесь. А может, и не выйдет. Было тепло, и мы открыли окна. Я закурил, и в отсутствие ветра колечки дыма тихо поплыли вверх. До чего же спокойное ожидание, подумалось мне.

— Расскажи о себе, — попросила Луиза.

Я пустил очередное колечко дыма.

— Я посмертный незаконный сын двадцатилетнего мойщика окон, который свалился со стремянки прямо перед свадьбой.

— Очень изящно сказано, — рассмеялась она.

— А ты?

— Законная дочь менеджера на стекольной фабрике и судьи, оба живы и проживают в Эссексе.

Мы поговорили о братьях и сестрах, которых у меня не было, а у нее было двое, и тот, и другая. Об образовании, которое у нее было гораздо лучше. О жизни в целом, в которой я повидал гораздо больше.

Так на тихой улице прошел час. Пели птицы. Проезжали редкие машины. Люди возвращались с работы и заезжали на парковки перед домами. Хлопали двери вдалеке. В доме, за которым мы наблюдали, ничего не происходило.

— Ты терпелив, — заметила Луиза.

— Иной раз я так подолгу сижу.

— Довольно скучное занятие.

Я заглянул в ее ясные умные глаза.

— Сегодня вечером мне не скучно.

Миновало семь вечера, но Ник не появился.

— Сколько мы будем ждать?

— Пока не стемнеет.

— Я проголодалась.

Прошло еще полчаса. Я узнал, что она любит карри и паэлью и терпеть не может ревень. Я узнал, что ее научная работа продвигается с трудом.

— Я совсем выбилась из графика, — жаловалась она. — И... О, господи, вон он идет!

Ее глаза широко распахнулись. Я проследил за ее взглядом и увидел Николаса Эша. Он вышел не из парадной двери, а из выхода на парковку. Мой ровесник или чуть моложе. Выше меня, но такого же худощавого сложения. Того же оттенка кожа. Темные, слегка вьющиеся волосы. Темные глаза. Острый подбородок.

Все то же самое.

Он был во многом пугающе похож на меня, но выглядел при этом совсем по-другому. Я вытащил из кармана брюк свой мини-фотоаппарат, как обычно, снял зубами крышку и сделал снимок.