Твердая рука

Кабинет постепенно заполнялся большим количеством народа, чем я ожидал, но все приходящие были мне знакомы. Высшее начальство в полном составе, человек шесть. Они держались уверенно, обладали огромным опытом и управляли скачками не на словах, а на деле. Оказавшись не в своей тарелке, Чико кидал на них тревожные взгляды. Ему предоставили столик для магнитофона, он сел, словно отгородившись им от остальных, и немного успокоился. Я выудил из кармана кассету и передал ему.

Пришел и Лукас Уэйнрайт. Эдди Киф следовал за ним по пятам. Добродушное лицо, стальной взгляд. В его отношении ко мне не было прежней теплоты.

— Ну что ж, Сид, — начал сэр Томас. — Вот мы и в сборе. Итак, вчера по телефону ты сообщил, что обнаружил, как именно Три-Нитро помешали выиграть Гинеи. Как видишь... ты нас очень заинтересовал. — Он улыбнулся. — Давай, выкладывай.

Я постарался держаться так же спокойно и бесстрастно, как мои слушатели, словно мне не было ни малейшего дела до угроз Тревора Динсгейта, словно его слова не пронзали ежесекундно мой мозг острым клинком.

— Я... записал все на пленку, — начал я. — Вы услышите два голоса. Второй принадлежит Кену Армадейлу из Исследовательского центра коневодства. Я попросил его разъяснить ветеринарную часть, поскольку он специалист, а я нет.

Начальственные головы закивали. Эдди Киф не сводил с меня глаз. Я взглянул на Чико, он нажал кнопку и в тишине громко зазвучал мой голос, отделенный от тела.

— Говорит Сид Холли. Эту запись я делаю в Исследовательском центре коневодства, 14 мая...

Я слушал бесстрастные объяснения, обнажающие суть дела. Одинаковые симптомы у четырех лошадей, проигранные скачки, проблемы с сердцем. Моя просьба, переданная через Лукаса Уэйнрайта, сообщить мне о смерти любой из трех еще живых лошадей. Вскрытие Глинера, и Кен Армадейл, объясняющий рассказанное мной более подробно. Объясняющий, следом за мной, как именно лошади смогли заразиться свиной болезнью. Он сообщил: «Я обнаружил активных возбудителей заболевания в язвах на клапанах сердца Глинера и в крови, взятой у Зингалу...» и я продолжил: «Мутантная линия болезни была получена в лаборатории вакцин Тирсона в Кембридже следующим образом...»

Понять, что произошло, было непросто, но я следил за лицами и увидел, что они понимали, особенно когда Кен повторил разъяснение от начала до конца, подтверждая мой рассказ.

— Переходя к вопросу о мотивах и возможностях, обратим наше внимание на человека по имени Тревор Динсгейт.

При этих словах сэр Томас, до этого сидевший подавшись вперед в позе внимательного слушателя, резко выпрямился и устремил на меня мрачный взгляд. Без сомнения, он не забыл как принимал Динсгейта в ложе распорядителей в Честере. Не забыл он, возможно, и то как свел там меня и Динсгейта лицом к лицу. На остальных услышанная фамилия произвела не меньшее впечатление. Его имя было известно всем, многие знали его лично. Крупный букмекер, набирающий влияние в индустрии. Сильный, властный, пробившийся наверх и принятый ими как равный. Они знали, кто такой Тревор Динсгейт и на их лицах отразился шок.

— Настоящее имя Тревора Динсгейта — Тревор Шуммак, — продолжал мой голос. — В лаборатории по производству вакцин работает научный сотрудник по имени Барри Шуммак, который является его братом. Братья дружат и их не раз видели вместе в лаборатории...

Господи, думал я. Голос продолжал рассказ. До моего сознания долетали обрывки. Дело сделано, и сказанного не вернуть.

— Мутантная линия зародилась в этой лаборатории... прошло слишком много времени, вряд ли она сохранилась где-либо еще... У Тревора Динсгейта есть лошадь, которая стоит в конюшне Джорджа Каспара. Тревор Динсгейт на короткой ноге с Джорджем Каспаром: приезжает смотреть утренние выездки и остается к завтраку. Тревор Динсгейт имел возможность крупно нажиться заведомо зная, что фавориты, которым всю зиму предсказывали победу в Гинеях и Дерби, не смогут выиграть.

У Тревора Динсгейта было орудие — болезнь, мотив — деньги, и возможность — доступ в хорошо охраняемую конюшню Каспара. Исходя из всего этого, следует вывод, что его деятельность подлежит более тщательному расследованию.

Мой голос оборвался и через минуту-другую Чико выключил магнитофон. Он вынул кассету и с потрясенным видом осторожно положил ее на стол.

— Невероятно! — произнес сэр Томас, но в его голосе не слышалось недоверия. — Что скажешь, Лукас?

Лукас Уэйнрайт прокашлялся.

— Полагаю, нам следует поздравить Сида с великолепно проведенным расследованием.

За исключением Эдди Кифа, все согласились с ним и, к моему смущению, так и сделали. Спасибо и на этом, подумал я, ведь это Служба безопасности удовлетворилась отрицательными тестами на допинг и больше ничего не стала предпринимать. Однако, в службу безопасности не являлась Розмари Каспар в растрепанном парике и столь же растрепанных чувствах. Тревор Динсгейт не выдавал себя службе безопасности еще тогда, когда никто и не думал его подозревать, и не угрожал им расправой, если они не оставят его в покое.