Творения. Книга третья

Выше сказано, что у алеутов была и смертная казнь. — Уличенный преступник, как то: переметчик, убийца, переносчик, или злоязычный болтун и изменивший общественной тайне, наказывались смертью. Например, когда будет доказано, что кто-нибудь из алеутов, несмотря на его происхождение, сделал что-нибудь достойное смерти, то тоэн составлял судилище из всех почетных и стариков, участвуя и сам; и предложив дело, спрашивал мнения их; и когда все единогласно признают виновника достойным смерти, тогда все мужчины идут на открытое место или поле со стрелами, куда приходит и преступник, которого тотчас несколько молодых мужчин, по приказанию тоэна, обстав вокруг в приличном расстоянии, вдруг все бросали в него по одной стрелке; и если после этого преступник оставался еще жив, то тоэн, или первенствующий судья, приказывал кому-нибудь из бойких алеутов зарезать или удавить его. И надобно сказать, что преступника не нужно было держать под стражею или на место казни вести связанного; потому что всякий преступник старался как можно более показать своего хладнокровия и неустрашимости при виде смерти; и потому он не думал запираться в своем преступлении или извиняться и, еще менее, просить пощады и милости; но, напротив того, говорил пред судьями без робости и свои поступки рассказывал хвастовски и как бы с намерением раздражить своих судей и обвинителей; на место казни шел как можно бодрее, для того, чтобы оставить по себе славу неустрашимого[112].

Другие меньшие преступления наказывались сначала выговором тоэна при всех, а потом для большого стыда связывали его как можно крепче, и в таком положении держали его несколько времени, а иногда связанного и били.

Наказания и казнь калгов многоразличнее и гораздо определеннее: за непослушание резали уши; за перенос господских речей отрезывали губы; а если он не унимался, и особенно если от его языка рождались вражды, то неминуемая смерть была его участию. За первый побег наказывали телесно, т. е. били, чем попало; за второй — связывали руки назад и в таком положении держали несколько времени; за третий резали у ног икры; а за четвертый казнили смертью. Род смертной казни калгов был совсем другой: их не расстреливали как прочих, но давили палками. За первое воровство, как самое постыдное дело, и особенно если калга украл от посторонних, наказывали телесно; за второе — отрезывали несколько пальцев у правой руки; за третье то же отрезывали у левой руки или обрезывали губы; за четвертое казнили смертью.

Власть тоэнов и все права алеутов были во всей силе во время самого большого народонаселения; междоусобия, уменьшая число алеутов, с тем вместе уменьшали и власть тоэнов, и самые права их; а по прибыли русских последние совсем уничтожило, да и самой власти тоэнов оставило одну только тень. Соловьев и его товарищи мщением за кровь своих собратий, усмирением алеутов и жестокими поступками с тоэнами, положили начало уничтожению влияния их власти на алеутов, а последующие русские, до соединения компаний поступавшие с алеутами в том же духе, продолжили, или, лучше сказать, уничтожили ее — тем, что не отличали тоэнов от простых алеутов ни в работах, ни в наказаниях и ни в чем другом; а это мало-помалу приучило и самих алеутов смотреть на своих тоэнов не как на природных своих властителей и некогда бывших владетелей островов, но как на равных себе. Правительство наше, поручая начальникам морских экспедиций, бывших в здешнем крае с 1792 по 1823 год судов, — раздавать тоэнам медали (бронзовые, серебряные и золотые) и постановлением новых правил Российско-Американской Компании, имело в виду отличать тоэнов от простых и как бы поддержать их власть; но трудно поддерживать и восстановить то, что не имеет своей самостоятельности. В последнее время (1832) года колониальное начальство, по многим причинам найдя нужным, учредило в здешнем крае иметь трех, или двух главных тоэнов, избираемых самими алеутами из числа обыкновенных родовых тоэнов и утверждаемых Главным Правителем колоний. И потому нынешнее правление алеутов и управление алеутами вполне зависит от Российско-Американской Компании, действующей чрез правителя Уналашкинского отдела, который, или именем своей конторы дает предписания байдарщикам или управляющим меньшими отделами, для передачи их чрез тоэнов алеутам; или приглашает к себе главных тоэнов и еще нескольких других, и объявляет им свое приказание, касающееся, впрочем, одних только промыслов, и спрашивает, сколько байдарок будет для бобровой партии и сколько человек для промысла птиц.

Нынешние права и обязанности алеутов суть следующие: они пользуются покровительством законов наравне с крестьянским сословием и освобождены от всяких повинностей и податей, но вместо этого обязаны служить Компании от 15 до 50 лет своего возраста и, разумеется, за плату от Компании. Все промысла, какие они могут приобресть, должны они продавать исключительно Компании, за известную и правительством утвержденную цену, (о ценах будет сказано ниже).