Творения. Книга третья

Второе судно из погибших здесь было на Умнаке. Алеуты говорят, что прежде Степана Глотова, т. е. прежде его второго посещения и уже не мирного, я ужасного и истребительного для них, и потому очень памятного — было на Умняке какое-то судно и стояло на северной стороне в заливе, подле нынешнего Никольского селения; имена судна и морехода неизвестны, но передовщик назывался Яков (прозвания не знают), и который был столь силен, что вдруг поднимал одною рукою дрек, а другою якорь; и по сказанию г. Берха должно полагать, что это было третье судно складственной компании, под командою Медведева, вышедшее из Камчатки 1762 года. Означенный передовщик Яков и его товарищи были не столь добры и честны, как бывшие прежде их на боте Иулиан; они, сверх взятых ими девок, своевольно отнимали жен и дочерей от Алеутов; и даже передовщик Яков, — неизвестно за что, но, вероятно, по сим же причинам, — убил нескольких из алеутов, (сделавшись чрез то первым убийцей Алеутов). Островитяне, видя, что таковые гости для них слишком несносны, положили намерение избавиться от них навсегда. В одно время они, собравшись в большом числе в близлежавшем селении на южной стороне, пошли к жилищу русских, взяв с собою несколько бобров, туго связанных. Между ними также было положено, как между Уналашкинцами: напасть на русских в тот момент, когда они начнут разбирать бобров; и зная необыкновенную силу передовщика, на него назначили 5 человек самых бойких и удалых, а на всех прочих по два. Чтобы удачнее исполнить свое намерение, Алеуты в одном месте (по которому я переходил несколько раз) борьбою и разными средствами испытывали свои силы и делали примерные нападения.

При шедши в жилище русских, нисколько не имевших подозрения на островитян, они, по обыкновению, положили тюки бобров на пол и сели между русскими, по возможности, принаровя так, чтобы один русский был между двумя алеутами. И когда русские начали разбирать и развязывать тюки, в это время алеуты, бывшие в казарме, бросились на них и закололи. Передовщик же Яков, вырвавшись из рук убийц своих, и с вонзенными в него копьями, убил несколько алеутов, вышиб двери, которые снаружи держали несколько человек, и побежал к судну; но, будучи смертельно ранен, он нал мертвым подле судна. Алеуты, убив всех русских, из судового груза взяли все, что считали за нужное; а прочее сожгли вместе с судном.

Третье судно, погибшее здесь, было в Иссанахском проливе и стояло в Протасовской бухте (на Аляксе). Время погибели его было в том же 1762 году.

Надобно думать, что экипаж этого судна был принят островитянами не слишком дружелюбно, по причине дурных поступков их предшественников, бывших на Бечевинском судне в 1761 году и стоявших в этом же месте (см. стр. 116). Но явных неудовольствий не было ни с которой стороны довольно долгое время, и алеуты привозили им рыбы и шкуры зверей. Но вдруг русские узнали от своего толмача, что Унимакские Алеуты хотят их убить, и это было поводом к явной вражде. Может быть, это было и правда, потому что Унимакские алеуты и между самими алеутами считались как самые недружественные. Но подозревают, что толмач и девка, бывшая в услужении у передовщика, будучи Атхинские, — выдумали это, по врожденной злобе на всех здешних алеутов. Но как бы то ни было, а русские поверили этому, и в намерении предупредить свою гибель и отмстить алеутам за самое их намерение, пошли войною на Унимакских жителей, под предводительством самого передовщика. И, к несчастью алеутов, русским удалось истребить почти без остатка целых четыре селения[38], но от следующего селения (Погромского) они, встретив сильное сопротивление, принуждены были возвратиться; и, будучи преследуемы островитянами, достигли судна уже не все. Передовщик и много других русских были убиты. Все же прочие русские, оставшиеся в живых, при наступившей зиме, не имея свежей пищи и возможности отлучаться от судна, и будучи принуждены быть всегда в крайней осторожности от алеутов, чрезвычайно оскорбленных таковым их поступком — мало-помалу заболели цингой и один за другим почти все померли в течение зимы, а оставшихся больных островитяне убили, и судно, которое они почему-то считали зашаманенным, также и все то, что было на нем, — сожгли, не взяв совершенно ничего. При взрыве пороха, бывшего в судне, нисколько островитян были убиты, и ранены.