Творения. Книга третья

Но если верить преданию алеутов, доныне сохранившемуся в их сказках, то острова Прибылова известны были им задолго еще до прибытия русских. Они называли и ныне называюсь их «Амик», приписывая открытие их следующему случаю: Иггадагик, сын какого-то одного Унимакского тоэна, по имени Аккагникак, разъезжая в байдарке, отнесен был от берега бурей, восставшей от юго-востока. Он, не имея возможности приближиться ни к своим берегам, ни к какому-либо другому месту, принужден был предаться на произвол ветра и был, кажется, чрез три или четыре дня принесен к острову Св. Павла, севернейшему из островов Прибылова. Здесь он пробыл до весны, занимаясь промыслом разных зверей. Весною же, в ясную погоду, увидав Унимакские сопки, решился пуститься в море и благополучно, после трех или четырехдневного пути, прибыл на свой Унимак, привезя с собою множество бобровых хвостов и мордок. На острове Св. Павла показывают место, где будто бы была его юрта. В этой сказке я ничего не нахожу невероятного или невозможного, потому что, по уверению жителей острова Павла, в ясную погоду, весной, бывают видны Унимакские сопки, и притом г. Сарычев слышал[52] слово Амик в одной старинной песне, которое ему или не могли, или не хотели объяснить, и которое есть древнее название островов Прибылова.

Первые посетители Лисьей гряды — русские промышленники, проживавшие там по нескольку лет, начали догадываться о существовании островов Прибылова по ежегодным странствованиям морских котов: весной — к Северу, а осенью — к Югу и уже с молодыми детьми. Самое предание алеутов, может быть, не менее того убеждало в существовании островов на Севере. Но как бы то ни было, но до 1781 года никто не предпринимал отыскивать их, сколько по неимению судов и других средств, а более потому, что до того времени было много еще бобров около Уналашки, почему и не нужно было искать новых источников богатства. Когда же число приходящих русских промышленников начало увеличиваться, а с тем вместе бобры и другие звери быстро начали уменьшаться, тогда отважнейшие из промышленников, решась испытать счастье, начали отыскивать Северные острова, на которых плодятся коты; но никто не мог найти их до 1786 года.

Штурман Гаврило Прибылов, находясь в Америке долгое время, по тем же признакам убедился в существовании островов в Беринговом море; а тесные обстоятельства, в коих находилась его компания, заставили его стараться отыскать их. Но несмотря на преимущество Прибылова пред всеми, бывшими в то время там мореходцами, в искусстве мореплавания, ему не скоро удалось открыть их. Он, будучи вблизи одного из островов, названных впоследствии по его имени, видел явные признаки, удостоверявшие в существовании земли и встречавшиеся ему беспрестанно; но самой земли не мог увидеть более трех недель по причине тумана. Наконец судьба, — как бы сжалясь, или уступая усилию неотвязчивости человека, — подняла завесу тумана, и восточная часть ближайшего к алеутскому архипелагу острова показалась — к неизъяснимой радости — пред нашими плавателями. Остров этот назван был ими но имени их судна: островом Георгия. Передовщик Ефим Иванов Попов, со всеми бывшими на судне промышленниками, остался на новооткрытом острове, а судно, за неимением тут гавани, отправилось зимовать на Андреяновские острова, взяв с собою несколько морских котов и бобров, которых успели у промыслить.

Оставшиеся на острове Георгия промышленники на другое лето, 29 июня, в день Апостолов Петра и Павла утром, увидели еще, к северу от них, один

остров, который и назвали тотчас же именем Петра и Павла; (но ныне первое имя Петра почти уже не употребляется).

Острова эти со времени их открытия переменили множество названий. Сначала их называли новыми; потом Прибылов и передовщик назвали их Лебедевскими. Г. Шелихов именует их Зубовыми; а между промышленниками они имели название и Северных, по положению их к Северу от Уналашки, и Котовых, по преимуществу котового промысла. В настоящее же время в колониях называют их просто Островками. Но название Прибыловых, как самое справедливейшее, употребляется везде.

Острова Прибылова вообще безлесны; только на острове Св. Павла есть небольшой тальник, стелящийся по земле. А на острове Георгия, как уверяют старовояжные самовидцы, в первое время не было даже и травы, кроме кой-где растущего мха. В настоящее же время оба острова покрыты травой, по большей части из рода осоки. На них родятся из ягод: шикша и морошка, а из снедомых кореньев: сарана, макарша, желтые, кутагарник и чигильник. Остров же Св. Павла вообще произрастаниями богаче и разнороднее Георгия. Эти острова суть ни что иное, как остатки материка, или, по крайней мере, островов большой величины, поглощенных морем; оба они потерпели весьма много от подземного огня, но не оба в одинаковой степени. На острове Георгия мало явных признаков вулканических переворотов; напротив того остров Св. Павла есть остаток жерла огромнейшего вулкана.