Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Действительно, уже несколько месяцев прошло со времени возвращения Аладдина, и жил он со своею супругой под зорким и нежным наблюдением матери своей, которая превратилась в почтенную и величественную даму, но совершенно лишенную надменности и высокомерия. И жили они счастливой и безмятежною жизнью. Но вот однажды, когда супруга Аладдина вошла в залу с хрустальным куполом, где он обыкновенно сидел, чтобы любоваться садами, он заметил, что лицо ее печально и бледно. И подошла она к нему и сказала:

— О господин мой! Аллах, осыпавший нас обоих дарами Своими, до сих пор отказывает нам в утешении иметь ребенка. Мы уже давно женаты, а в моих внутренностях не зарождается новая жизнь. Я пришла умолять тебя, чтобы ты позволил мне призвать во дворец святую старуху по имени Фатьма, прибывшую в город несколько дней тому назад; все почитают ее за удивительные исцеления и умение лечить, а также за то, что одним прикосновением рук своих избавляет она женщин от бесплодия!

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро и скромно умолкла.

А когда наступила

СЕМЬСОТ СЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Я пришла умолять тебя, чтобы ты позволил мне призвать во дворец святую старуху по имени Фатьма, прибывшую в город несколько дней тому назад; все почитают ее за удивительные исцеления и умение лечить, а также за то, что одним прикосновением рук своих избавляет она женщин от бесплодия!

Аладдин, не желая противиться супруге своей Бадрульбудур, охотно согласился исполнить ее просьбу и приказал четырем евнухам идти в город разыскать святую старуху и привести ее во дворец. Евнухи исполнили приказание и не замедлили возвратиться вместе со святой старухой, лицо которой было густо завешено покрывалом, а вокруг шеи в три ряда обмотаны были четки, длинные концы которых свисали до пояса. В руке держала она длинную палку, на которую опиралась, как человек, удрученный годами и подвижническою жизнью. Как только увидела ее Бадрульбудур, сейчас же поспешила ей навстречу, набожно поцеловала у нее руку и попросила благословения. И старуха проникновенным голосом призвала на нее благословение Аллаха и милость Его, и молилась она за нее долгой молитвой, прося Аллаха продлить и увеличить ее счастье и благоденствие и исполнить малейшие ее желания. И Бадрульбудур пригласила ее сесть на почетное место, на софу, и сказала ей:

— О святая Аллаха, благодарю тебя за твои молитвы и пожелания! А так как я знаю, что Аллах ни в чем тебе не откажет, то надеюсь при твоем ходатайстве получить от Его милости то, что составляет самое заветное желание души моей!

И святая ответила:

— Я смиреннейшее из созданий Аллаха! Но Он всемогущ и многомилостив! Не бойся же, о госпожа моя Бадрульбудур, выразить то, чего желает душа твоя!

Бадрульбудур сильно покраснела и, понизив голос, горячо сказала:

— О святая Аллаха, я прошу Его даровать мне ребенка! Скажи, что должна я для этого сделать, какие добрые дела, какие благодеяния совершить, чтобы заслужить такую милость! Я готова на все, лишь бы получить благо, которое для меня дороже жизни! И чтобы отблагодарить тебя, я дам тебе все, чего ты могла бы пожелать, не для себя, так как я знаю, что ты, мать наша, не нуждаешься в том, что нужно слабым созданиям, а для бедных и несчастных!

При этих словах глаза святой, остававшиеся до этих пор опущенными, открылись и засверкали необычайным светом сквозь покрывало, и все лицо ее как будто осветилось изнутри, а все черты ее выразили восторг и ликование. Она посмотрела с минуту на Бадрульбудур, не произнося ни единого слова; потом протянула руки и возложила их на ее голову, шевеля губами, словно молясь про себя, и наконец сказала:

— О дочь моя, о госпожа моя Бадрульбудур, святые Аллаха только что указали мне несомненный способ к тому, чтобы зародилась новая жизнь в твоих внутренностях! Но мне кажется, о дочь моя, что этот способ труден и даже невозможен, так как требует сверхъестественной силы и храбрости!

Тогда Бадрульбудур, услышав эти слова, уже не в силах была более сдерживать свое волнение, бросилась к ногам старухи и, обнимая ее колени, сказала:

— Молю тебя, о мать наша, укажи мне способ, каков бы он ни был! Нет ничего невозможного для супруга моего, эмира Аладдина! Говори, или я умру у ног твоих от подавленного желания!

Тогда святая подняла вверх указательный палец и сказала:

— Дочь моя, для того чтобы ты избавилась от бесплодия, необходимо привесить к хрустальному куполу этой залы яйцо птицы Рух, живущей на высочайшей из вершин Кавказа. И по мере того как ты будешь смотреть на это яйцо (так долго, как только можешь, целыми днями), внутреннее устройство твоего тела видоизменится и оживит в тебе материнство! Вот что я имела сказать тебе, дочь моя!

Бадрульбудур воскликнула на это:

— Клянусь жизнью, о мать моя, я не знаю, что это за птица Рух, и я никогда не видала ее яиц, но я уверена, что Аладдин может достать их, хотя бы гнездо с ними находилось на высочайшей вершине Кавказа!

Потом захотела она задержать старуху, собиравшуюся уже уходить, но та сказала ей: