Убить пересмешника (To Kill a Mockingbird)

Behind the rough oak pulpit a faded pink silk banner proclaimed God Is Love, the church's only decoration except a rotogravure print of Hunt's The Light of the World.	Позади простой дубовой кафедры свисала полоса линялого розового шёлка с надписью "Бог есть любовь", кроме неё молельню украшала ещё только литография с картины Ханта "Светоч мира".
There was no sign of piano, organ, hymn-books, church programs - the familiar ecclesiastical impedimenta we saw every Sunday.	Я осмотрелась: где фортепьяно или орган, сборники псалмов и программки богослужения -всё, что мы привыкли каждое воскресенье видеть в церкви? - по ничего этого не оказалось.
It was dim inside, with a damp coolness slowly dispelled by the gathering congregation.	Было сумрачно, прохладно и сыро, но постепенно народу становилось всё больше, и воздух согревался.
At each seat was a cheap cardboard fan bearing a garish Garden of Gethsemane, courtesy Tyndal's Hardware Co. (You-Name-It-We-Sell-It).	На скамьях положен был для каждого прихожанина дешёвый картонный веер с ярко намалеванным Г ефсиманским садом - дар Компании скобяных изделий Тиндела ("Большой выбор товаров на все вкусы").
Calpurnia motioned Jem and me to the end of the row and placed herself between us.	Кэлпурния подтолкнула нас с Джимом в конец ряда и села между нами.
She fished in her purse, drew out her handkerchief, and untied the hard wad of change in its corner.	Вытащила из кошелька платок и развязала тугой узелок с одного угла.
She gave a dime to me and a dime to Jem.	И протянула нам с Джимом по монетке в десять центов.
"We've got ours," he whispered.	- У нас есть свои, - прошептал Джим.
"You keep it," Calpurnia said, "you're my company."	- Держите, - сказала Кэлпурния. - Вы мои гости.
Jem's face showed brief indecision on the ethics of withholding his own dime, but his innate courtesy won and he shifted his dime to his pocket.	Джим, видно, сомневался - благородно ли оставлять свои деньги при себе? - но врожденная учтивость взяла верх, и он сунул монету в карман.
I did likewise with no qualms.	Без малейших угрызений совести я сделала то же самое.
"Cal," I whispered, "where are the hymn-books?"	- Кэл, - зашептала я, - а где же сборники с псалмами?
"We don't have any," she said.	- У нас их нет, - ответила она.
"Well how-?"	- А как же?...
"Sh-h," she said.	- Ш-ш, - сказала Кэлпурния.
Reverend Sykes was standing behind the pulpit staring the congregation to silence.	На кафедре стоял преподобный Сайкс и взглядом призывал свою паству к молчанию.
He was a short, stocky man in a black suit, black tie, white shirt, and a gold watch-chain that glinted in the light from the frosted windows.	Он был невысокий, плотный, в чёрном костюме, белой рубашке и чёрном галстуке; в свете, сочившемся сквозь матовые стёкла, поблескивала золотая цепочка от часов.
He said, "Brethren and sisters, we are particularly glad to have company with us this morning. Mister and Miss Finch.	- Братья и сёстры, - сказал он, - мы весьма рады, что сегодня утром у нас гости - мистер и мисс Финч.
You all know their father.	Вы все знаете их отца.