Читаем Украинский философ Григорий Саввичъ Сковорода полностью

не скрывалъ (это не было въ его натур) своихъ воззрній. Проживая въ лавр, Сковорода предавался тутъ своимъ любимымъ научнымъ занятіямъ, на это намекаетъ онъ самъ въ одномъ изъ своихъ латинскихъ писемъ къ Ковалинскому: посылая ему свою латинскую эпиграмму (о томъ, что музы не должны служить Венер), онъ прибавляетъ, что читалъ подобную среди греческихъ эпиграммъ, проживая въ Троицко-Сергіевской обители '). Уходя изъ лавры, Сковорода оставилъ тамъ по себ память, какъ ученый и другъ Кирилла2). Вообще нужно сказать, что Сковороду уважали и цнили найболе образованные и ученые представители церковной іерархіи. Такъ, извстно, что преподавателемъ въ харьковскій коллегіумъ его первоначально назначил, по рекомендаціи бывшаго переяславскаго игумена Гервасія Якубовича, епископъ блгородскій Іоасафъ Миткевичъ. „Іоасафъ, говорить Ковалинскій, пригласилъ Гервасія раздлить съ нимъ епархіальные труды и дружественную жизнь. Гервасій пріхалъ въ Блгородъ и, видя ревность Іоасафа къ наукамъ, представилъ ему о Сковород одобрительнйше. Епископъ вы-звалъ его къ себ чрезъ Гервасія. Сковорода немедленно прибыль и по вол Іоасафа принялъ должность учителя поэзіи въ харьковскомъ училищ 1759 года". Еаископъ Іоасафъ Миткевичъ до 1748 г. былъ преподавателемъ новгородской семи-наріи, а потомъ ректоромъ въ ней, архимандритомъ Хутынскаго монастыря и епизкопомъ Блгородскимъ4). О добрыхъ отноіпе-ніяхъ, которыя существовали между преосвященнымъ и Сковородой, свидтельствуетъ стихотвореніе этого послдняго (въ сад Божественных псней)5) на память о посщеніи этимъ епи-скопомъ харьковскаго коллегіума. Очевидно, Сковорода считал его образцовым духовным пастырем, ибо обращается къ нему между прочимъ съ такими выраженіями:

Пастырь наілъ! Образъ Христовъ, Тихъ, благъ, кротокъ, милосердый,

46

Зерцало частое добротъ.'...

Ты садъ вспой, сей святый садъ,

Токомъ водъ благочестивых

Зъ самыхъ апостол ьскяхъ ключей.

Не допусти ересей ядъ.

Не дистъ на вемъ (на древ) будтъ пустой Лицемрно льстящъ, во вскор Весь плодъ духовный прннесетъ Вру, миръ, радость, кротость, любовь И иный весь святый родъ таковъ.

Затмъ дале pro memoria прибавлено: „сей архіерей родился близь Кіева, во град Козельц. Былъ пастырь просвщенъ, кротокъ, милосердъ, незлобивъ, правдолюбивъ, престолъ чувства, любве свтильникъ. Въ вертоград сего истиннаго вертоградаря Христова и я, свято и благочестиво, три лта— 1760-е и 1763-е и 1764-е, въ кое преставился отъ земли къ небеснымъ, былъ длателемъ, удивлялся прозорливому его, щедрому и чистому сердцу съ тайною моею любовію. Сего ради именемъ всхъ, любящихъ Бога и Божіи книги и Божія други во память его и во благодареніе ему, сему любезному другу Божію и человческому, якоже лепту, приношу сію пснь отъ мене, любитель священныя Библіи Григорій Варсава Сковорода". По всей вероятности ему же посвящено еще и другое стихо-твореніе Сковороды на латинскомъ язык (In natalem Bilogro-densis episcopi)'), въ которомъ высказываются пожеланія долгой и счастливой жизни. Съ Гервасіемъ Якубовичемъ у Сковороды установились дружескія отношенія еще въ Переяслав; объ этомъ свидтельствуетъ стихотвореніе Сковороды, носящее слдующее заглавіе: „Пснь отходная (25-я) отцу Гервасію Якубовичу, отходящему изъ Переяслава въ Блгородъ на архимандритски и судейскій чинъ въ 1758 год, изъ сего зерна Господь сохранить вхожденіе твое и исхожденіе твое, не дастъ во смятеніе ноги ') твоел. Начинается она такъ:

дешь, хощешъ насъ оставить? дь же веселъ, цлын, здравый! Будь теб втры погодны,

46

КІЕВСКАЯ СТАРИНА.

Тихи, жарки, ив холодны:

Щастливъ тб путь взд отееи. будь!

ІІутныи исчезнуть страхи;

Спит подорожны праха;

Скоропослушнни кона

Да несутъ, какъ по долови

Щастливыиъ слдбиъ, какъ гладнькимъ льдомъ.

Оканчивается же оно такъ:

Радуйся страна щастлява! Пріймешъ мужа добротлвва. Брось завистливые нравы! Вренъ есть его познавый...

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное