Украинский философ Григорий Саввичъ Сковорода

осмотрться. Начало точное есть то, что прежде себе ничего не имло. А какъ вся тварь родится и исчезаетъ, такъ конечно нчтось прежде ея было и посл ея остается. И такъ, ничто началомъ и концомъ быть не можетъ. Начало и конецъ есть то же, что Богъ или вчность. Ничего нтъ ни прежде ея, ни посл ея. Все въ неограниченных своихъ ндрахъ вмщаетъ. И не ей что-либо, но она всему началомъ и концомъ. Начало и конецъ есть по мннію ихъ то же. И точно такъ есть, если разсудить. Вчность не начинаемое свое и посл всего остающееся пространство даже до того простираетъ, чтобъ ей и предварять все на все. Въ ней такъ, какъ въ кольц. Первая и послдняя точка есть та же, и гд началось, тамъ и кончилось... Сіе правдивое начало везд живетъ. Посему оно не часть и не состоитъ изъ частей, но цлое и твердое, затмъ и не разоряемое; съ мста на мсто не переходящее, но единое, безмрное и надежное. А какъ везд, такъ и всегда есть. Все предваряетъ и заключаетъ, само ве предваряемое, ни заключаемое (2-е отд., стр. 256). И такъ, вчность Бога абсолютна; матерію же Сковорода называетъ вчною въ томъ смысл, что она, будучи создана Имъ, составляешь постоянный необходимый Его аттрибутъ.

Цлью человческой жизни является внутреннее самопознаніе и Богопознаніе; но оба эти процесса сводятся къ одному— Богрпознанію. Познать Христа прежде всего можно въ Библіи, но не только въ новомъ, а и ветхомъ Завт: кто знаетъ Моисея, тотъ знаетъ Христа; мало того, кто хорошо позвалъ себя самого, тотъ уже узналъ и Христа; а узнавъ Его, мы и преобразимся въ него, ибо уничтожимъ въ себ все мертвенное, тленное. Проникнувъ въ самый центръ своего сердца, мы стираемъ тамъ истиннаго Богочеловка. Ко внутреннему самопознанію приводить насъ Библія. „Страхъ Божій вводить во внутреннюю Библіи завсу, а Библія, тебе-жъ самого взявъ за руку, вводить въ твой же внутренній чертогъ, котораго ты отъ роду не видывалъ". И такъ Богопознаніе приводить насъ къ самопознанію, и ыаоборотъ, исходя изъ самопознанія человкъ приходить къ Богопознанію, ибо въ каждомъ изъ насъ есть Богъ

8

,Богъ во плоти и плоть въ Бог, но не плоть Богомъ, ниже Богъ плотію". Богопознаніе необходимо даже для міропознанія: для истиннаго познанія земнаго нужно познаніе вчнаго. „Начало премудрости разумти Господа". Такимъ образомъ источники міропознанія, самопознанія и Богопознанія (т. е. тхъ трехъ міровъ, о которыхъ говорилъ выше Сковорода) сходятся другъ съ другомъ, что и понятно: они имютъ общую основу— начало вчности.

Говоря о средствахъ познанія, которыми пользовался Сковорода, необходимо помнить, что онъ старался сочетать разумъ и вру. Разумъ долженъ стремиться къ отысканію истины, которая не дана человку Богомъ, а постепенно открывается имъ, составляя и высшую цль, и вмст съ тмъ истинное наслаж-деніе для всякаго человка. Сковорода высоко ставилъ эту че-ловческую мысль, съ ея безпрерывнымъ движеніемъ, съ ея вчными поисками за птицей-истиной. Объ этой птиц-истин онъ сочинилъ такую басню. „Пустынникъ обиталъ въ глубо-комъ уединеніи. Онъ каждый день при восхожденіи солнца выходилъ въ пространный вертоградъ. Въ вертоград жила прекрасная и черезъчуръ смирная птица. Онъ любопытно вгиралъ на чудныя свойства оныя птицы, веселился и тмъ нечувствительно провождалъ время. Птица, нарочно близко садясь, куражила ловлю его и казалась 1000 разъ быть въ рукахъ, но не могъ ее никогда поймать. Не тужи о семъ, другъ мой, сказала птица, что поймать не можешь. Ты станешь вкъ меня ловить на то, чтобы никогда не уловить, а только забавляться. Когда то приходитъ къ нему другъ его. По привитаніи завелась дружеская бесда. Скажи мн, спрашиваетъ гость, чмъ ты въ дремучей твоей пустын забавляешься? Я бы въ ней умеръ отъ скуки... Но пустынникъ: скажи, де, ты прежде, что тебе веселитъ въ общежительств? Я бы въ немъ умеръ отъ грусти... Моихъ забавъ три родника, гость отвчалъ. 1-е) Оказываю по сил домашнимъ моимъ и чужимъ благодянія; 2-е) хорошее благосостояніе здравія; 3-е) пріятность дружескаго общежительства. А я, сказалъ пустынникъ, имю дв забавы: птицу и начало. Я птицу всегда ловлю, но никогда не могу ее поймать. Я имю

9

шелковыхъ тысячу и одинъ фигурныхъ узловъ, ищу въ нихъ начала и никогда развязать не могу. Мн твои забавы, говорить гость, кажутся дтскими..і Но если он невинны и тебе веселить сродны, я теб прощаю. И оставилъ друга съ забавным его началомъ". (2-е отд., стр. 255—256).

Какое глубокое пониманіе здсь истины, доступной чело-вческому разуму съ ея относительными характером, служащимъ однако постоянным источником ея вчнаго поступа-тельнаго движенія! Какое глубокое преклоненіе перед нею, какъ самою высокою цлью человческой жизни!