Under the Dome (Под Куполом)

"I will shew you a sign.	"Я дам тебе знак.
Goest thou to thy Bible, even as you did as a child after those nasty dreams of yours."	Иди к Библии своей, как ты делал юношей после этих мерзких снов".
"This minute," Lester said.	- Сию минуту, - ответил Лестер.
"This second. "	- Сию секунду.
He hung the knotted rope around his neck, where it printed a blood horseshoe on his chest and shoulders, then mounted to the pulpit with more blood trickling down the hollow of his spine and dampening the elastic waistband of his shorts.	Он повесил веревку на шею, и она отпечаталась кровавой подковой на груди и плечах. Поднялся на возвышение. Кровь стекала по впадине позвоночника и марала эластичный пояс шортов.
He stood at the pulpit as if to preach (although never in his worst nightmares had he dreamed of preaching in such scant garb), closed the Bible lying open there, then shut his eyes.	Он встал к аналою, словно собрался читать проповедь (хотя даже в самом жутком кошмаре не мог представить себе, что проповедует в таком наряде), закрыл Библию, которая лежала открытой, зажмурился.
"Lord, Thy will be done-I ask in the name of Your Son, crucified in shame and risen in glory."	- Господь, воля Твоя будет исполнена - я прошу во имя Твоего Сына, распятого в позоре и воскресшего в величии.
And the Lord said,	И сказал Господь:
"Open My Book, and see what you see."	"Открой Книгу Мою и посмотри, что ты увидишь".
Lester did as instructed (taking care not to open the big Bible too close to the middle-this was an Old Testament job if ever there had been one).	Лестер все исполнил (только постарался не залезть за середину большой книги - чувствовал, что цитата ему понадобится из Ветхого Завета).
He plunged his finger down to the unseen page, then opened his eyes and bent to look.	С закрытыми глазами повел пальцем по странице, потом открыл глаза и наклонился, чтобы посмотреть.
It was the second chapter of Deuteronomy, the twenty-eighth verse.	Попал на двадцать восьмую главу Второзакония, на двадцать восьмой стих.
He read: "The Lord shalt smite thee with madness and blindness and astonishment of the heart."	"Поразит тебя Господь сумасшествием, слепотою и оцепенением сердца".
Astonishment of the heart was probably good, but on the whole this wasn't encouraging.	"Оцепенение сердца" вроде бы хорошо, но в целом цитата не вдохновляла.
Or clear.	И не вносила ясности.
Then the Lord spake again, saying:	Господь заговорил вновь:
"Don't stop there, Lester."	"Не останавливайся на этом, Лестер".
He read the twenty-ninth verse.	Он начал читать двадцать девятый стих.
"And thou shalt grope at noonday-"	"И ты будешь ощупью ходить в полдень..."
"Yes, Lord, yes," he breathed, and read on.	- Да, Господь, да, - прошептал Коггинс и продолжил чтение.
"-as the blind gropeth in darkness, and thou shalt not prosper in thy ways: and thou shalt be only oppressed and spoiled evermore, and no man shall save thee."	"...как слепой ощупью ходит впотьмах, и не будешь ты иметь успеха в путях твоих, и будут теснить и обижать тебя всякий день, и никто не защитит тебя".