Under the Dome (Под Куполом)

"The inside man," Barbie said, and was suddenly visited by a pair of unwelcome memories: a gymnasium in Fallujah and a weeping Iraqi man, naked save for his unraveling keffiyeh.	- Тайный агент, - повторил Барби, и внезапно в голове промелькнули два неприятных образа-воспоминания: спортивный зал в Фаллудже и плачущий иракец, голый, не считая размотавшейся куфии.
After that day and that gym, he had stopped wanting to be an inside man.	Тот день и тот спортивный зал напрочь отбили у него желание быть тайным агентом.
And yet here he was.	И все-таки здесь он им стал.
"So shall I-"	- Так я...
It was a warm morning for October, and although the door was now locked (people could leave but not reenter), the windows were open.	Это октябрьское утро выдалось теплым, и, хотя дверь закрыли (люди могли только выходить, но не входить), окна были распахнуты.
Through those facing Main Street, there now came a hollow metallic bang and a yelp of pain.	Некоторые смотрели на Главную улицу, и оттуда донесся металлический удар и вопль боли.
It was followed by cries of protest.	За ними последовали возмущенные крики.
Barbie and Julia looked at each other across their coffee cups with identical expressions of surprise and apprehension.	Барби и Джулия переглянулись поверх чашек с кофе. На лицах обоих читалось удивление и предчувствие дурного.
It begins right now, Barbie thought.	Началось, прямо сейчас , подумал Барби.
He knew that wasn't true-it had begun yesterday, when the Dome came down-but at the same time he felt sure it was true.	Он знал, что грешил против истины, - началось вчера, когда появился Купол, - но одновременно чувствовал, что мысль его правильная.
The people at the counter were running to the door.	Люди, сидевшие за прилавком, уже бежали к двери.
Barbie got up to join them, and Julia followed.	Барби поднялся, чтобы последовать за ними. Встала и Джулия.
Down the street, at the north end of the town common, the bell in the steeple of the First Congregational Church began to ring, summoning the faithful to worship.	Дальше по улице, в северном конце городской площади, начал бить колокол в шпиле Первой Конгрегациональной церкви, созывая верующих на службу.
5	5
Junior Rennie felt great.	Ренни-младший пребывал в прекрасном расположении духа.
He had not so much as a shadow of a headache this morning, and breakfast was sitting easy in his stomach.	В это утро не ощущалось и намека на головную боль, и завтрак уютно устроился в желудке.
He thought he might even be able to eat lunch.	Он даже думал, что сможет съесть и ленч.
That was good.	Это радовало.
He hadn't had much use for food lately; half the time just looking at it made him feel throw-uppy.	В последнее время отношения с едой у него не ладились. Зачастую Младшего мутило от одного взгляда на что-то съестное.
Not this morning, though.	Но не этим утром.
Flapjacks and bacon, baby.	Оладьи и бекон пошли отлично.