Унесенные «Призраком»

— Да, — Кейт склонила голову набок, критически оглядывая постройку, — сейчас дом выглядит просто ужасно, но через неделю или две, клянусь, ты его не узнаешь. В городе мало места для нового строительства, зато много умельцев, желающих заработать. Ты не поверишь: они готовы были драться за право белить здесь стены, чинить крышу и менять разбитые стекла. Поэтому, чтобы никого не обидеть, пришлось пригласить всех.

— Ты наняла рабочих? — изумилась Мэри. — Но, Китти, зачем?

— Затем, что я купила этот дом. — Кейт вздохнула. — Точнее, землю, на которой стоит эта развалина, — сама постройка обошлась мне практически даром. Нет-нет, не делай такие глаза, я не намерена жить в ней! — Девушка рассмеялась, потом вновь стала серьезной. — Здесь будет открыт приют для женщин, нуждающихся в убежище и работе, вроде ирландских приютов Святой Магдалины***. Только назову я его в честь отца — полковника Джеймса Гарольда Маккейна.

— Как тебе удалось? — Мэри непонимающе смотрела на нее. — Это ведь не шляпку в модной лавке приобрести, это земля, и губернатор должен был дать тебе разрешение на покупку, поскольку является твоим временным опекуном. Ты же станешь совершеннолетней только через полтора месяца, Китти. И деньги… неужели ты все истратила?! У тебя хоть что-то осталось?

Кейт опустила глаза.

— Осталось. Совсем немного, но до октября мне вполне хватит. А потом, — она мечтательно улыбнулась, — я вернусь в Хартфордшир, получу оставшееся приданое и наследство и, пожалуй, отправлюсь путешествовать. Доберусь до Америки, а потом обязательно заеду сюда…

— И все же, кто помог тебе купить дом? — опустила ее с небес на землю подруга. Мэри всерьез опасалась, что Кейт совершила незаконную сделку и об этом станет известно отцу. — Китти, ты стала ужасно скрытной. Постоянно куда-то уходишь и не рассказываешь, куда. Джейсон ворчит, даже служанки смотрят на тебя осуждающе. Если мистер Айвор узнает…

— И что он сделает? — Кейт прищурилась. — Обвинит меня в том, что я недостаточно добродетельна или не забочусь о своей репутации?

— Как твой опекун и хозяин нашего дома, отец имеет полное право не только выказать недовольство твоим поведением, но и запретить тебе выходить на улицу! — запальчиво ответила Мэри. — А еще он может расторгнуть сделку и не позволить устраивать здесь приют!

— Что ж, пусть попробует, — заявила Кейт. — Посмотрим, что выйдет.

Она явно обиделась, надулась и, развернувшись, села обратно в экипаж. Мэри еще раз окинула взглядом невзрачное строение и с тяжелым вздохом последовала за ней.

Часть пути назад они проделали молча. Потом Кейт все же заговорила:

— Ты первая, кому я рассказала о покупке и о своих планах. Думала, ты обрадуешься и поддержишь меня… а вместо этого получила сплошные упреки. Разве подруги так поступают?

— Китти, я в самом деле беспокоюсь о твоем будущем! — возразила Мэри. Но Кейт только усмехнулась, глядя куда-то в сторону:

— Тебя беспокоит лишь то, как очаровать доктора Норвуда и натянуть нос бедному Чарлзу.

Теперь уже обиделась Мэри. Когда коляска подъехала к дому, она нарочно задержалась, чтобы Кейт ушла в дом без нее.

«Не стану с ней разговаривать, пока она не извинится!» — в сердцах подумала девушка, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

«Ничего ей больше не расскажу! — Кейт в своей комнате собрала бумаги, которые утром ей передал Стейн, и спрятала их в нижний ящик стола. — В конце концов, у меня найдутся еще друзья!»

Когда губернатор вернулся домой ближе к вечеру, в доме стояла подозрительная тишина: не было слышно ни звуков музыки, ни пения Мэри, ни звонкого девичьего смеха, который обычно встречал его в это время. Мистер Айвор недоуменно хмыкнул и направился в гостиную, надеясь увидеть там задушевно беседующих Мэри и Кэтрин — точнее, как это принято у молоденьких девушек, обсуждающих все достоинства и недостатки мистера Пламмера. Но в просторной комнате никого не было — так ему сперва показалось, и он уже повернулся, чтобы пойти к себе, как вдруг в полумраке от окна отделилась темная фигура и раздался голос:

— Добрый вечер, отец.

Мужчина вздрогнул. Подслеповато прищурился — и выдохнул, потирая мундир на груди:

— Господь милосердный, нельзя так пугать старика! Что же ты не зажег свечи, Роберт? И почему ты здесь, если вашего возвращения ожидали не раньше, чем в понедельник?!