Унесенные «Призраком»

— Именно поэтому я и не стану вам помогать, — помолчав, ответила Кейт. — Я уверена, Мэри знает, что делает, и, если она таким способом выражает протест, я готова ее поддержать. К тому же, — она невесело усмехнулась, — я не вернусь туда, откуда меня с позором изгнали. Отныне мой дом здесь.

Джейсону пришлось уехать ни с чем. Однако на следующий день Кейт решила, что пора прекращать сидеть в четырех стенах, отправилась в госпиталь на осмотр и там между делом поделилась со Стейном Норвудом своими переживаниями.

— Как скверно все получилось, — вздохнула девушка. — Бедная Мэри, она мне спасла жизнь, а я ей ее испортила. Мистер Айвор отчасти прав, и вы, доктор, тоже: я плохая подруга, я приношу несчастья всем, кто сближается со мной, из-за своей склонности к авантюрам. И да, я получила по заслугам, но Мэри… она такого не заслужила. Мне хочется чем-нибудь помочь ей, но я не могу! — Кэтрин всплеснула руками, и Стейн заметил слезы в ее глазах. — А кто еще, если не я? На капитана Айвора я бы не стала рассчитывать. Мистер Пламмер, несмотря на его чувства к Мэри, всегда будет на стороне губернатора…

Она хотела что-то еще сказать, но закашлялась и замолчала. Стейн протянул ей стакан воды с успокоительными каплями, а потом сдержанно проговорил:

— Вам нельзя нервничать, мисс Маккейн. Возвращайтесь к себе и отдохните. Я попробую что-нибудь сделать для мисс Мэри-Энн.

Мэри лежала на своей кровати и смотрела в потолок.

Так проходили теперь ее дни. Когда отец вынес ей приговор, не дав оправдаться, Мэри от обиды и отчаяния проплакала до темноты. Да, они с Кейт поступили весьма опрометчиво. Возможно, им следовало поехать не в церковь, а сразу к господину судье и все ему рассказать. Или взять с собой кого-то еще, например, Джейсона. Но смогли бы они тогда вынудить миссис Чэпмен признаться в убийстве? Получили бы нужные доказательства? Вряд ли. Китти играла с огнем, но она хорошо все продумала. Мэри поражалась ее уму и бесстрашию, одновременно удивляясь своей находчивости и дерзости. Впервые она ударила человека, желая его убить. И чем? Библией! Бесценным старинным изданием, хранившимся у алтаря. Сейчас это виделось святотатством, но в тот момент для Мэри существовала только одна настоящая ценность: жизнь ее лучшей подруги. Она бы все это рассказала отцу и потом непременно попросила прощения, но… Эдвард Айвор не пожелал ее слушать. И самое грустное — он поступил в точности как барон Джейкоб Дуглас, запиравший ее за любой проступок: мысль об этом каждый раз наполняла сердце Мэри мучительной болью. Но когда первые слезы высохли, ее вдруг охватила злость и желание настоять на своем. Показать отцу, что отныне она сама будет распоряжаться своей свободой, — пусть и не так, как от нее ожидают.

Когда Рамла наконец отперла замок и елейным голосом сообщила, что мистер Айвор прощает мисс и позволяет ей выйти, Мэри выхватила у нее из рук ключ, захлопнула дверь перед носом служанки и закрылась на все обороты, попросив передать отцу, что она не прощает его. Девушка не отвечала ни на просьбы, ни на угрозы выломать дверь, ни на увещевания, хотя в глубине души ей было жаль отца. Но Мэри прекрасно понимала: если проявить слабость один раз, он, увы, не станет последним. И надеялась, что Кейт сейчас так же упрямо сражается за свое право быть выслушанной, понятой и свободной.

В своем добровольном заточении девушка много думала, а когда засыпала, ей виделись какие-то странные, смутные обрывки снов, которые утром она тщетно пыталась сложить в единое целое. Чувство голода беспокоило ее, но не сильно; чистой воды в кувшине было еще достаточно, и пила она по чуть-чуть, только чтобы не испытывать жажду. Каждый день к ней кто-нибудь приходил с уговорами: Джейсон, отец, прислуга и даже Чарлз. Слова, которые он говорил ей, были, по сути, правильными, но Мэри все время казалось, что вместо него она явственно слышит отца. Поэтому и отвечала ему, как Эдварду Айвору: нет, не открою, и не смейте меня заставлять.

Возможно, она бы сдалась, если бы ее попросил Роберт. Но брат к ней не приходил — Мэри подозревала, что он вообще не знает, в каком она положении. Наверняка капитан сейчас занимался поисками убийцы, чтобы Хупера побыстрее выпустили из тюрьмы…

Снова раздался стук, и девушка, повернув голову, негромко спросила, кто там. Она все ждала, что услышит голос Кэтрин, но это опять оказалась Рамла.

— Мисс Айвор, — жалобно протянула она, — умоляю, спуститесь вниз! Вас пришел навестить доктор Норвуд!

Губернатор выглядел нездоровым: лицо посерело, глаза запали, руки то и дело подрагивали. Душевное состояние мистера Айвора находилось в еще большем упадке, и Стейн, посчитав его пульс и послушав сердце, был вынужден прописать ему успокоительную микстуру. Но собственные недуги не волновали старика: он переживал только о дочери.