Унесенные «Призраком»

Что если корабль погибнет только потому, что год назад я вступила на гибельный путь и Господь решил наказать меня?

Мысли об этом угнетали ее сильнее, чем жара, духота и жажда. Мэри совсем упала духом, и это сразу заметила мисс Кэтрин.

— Что с тобой, Марион? — спросила она, когда мистер Пламмер ушел и девушки остались вдвоем. — Ты выглядишь грустной и подавленной. Тебя кто-то обидел?

— Нет. — Мэри покачала головой, глядя на затянутое облаками небо. А потом тихо спросила: — Скажите, мисс Кэтрин, если один человек совершил ошибку, может ли Господь покарать его, не пощадив при этом других людей?

— Это было бы в высшей степени несправедливо, — подумав, ответила Кейт. — Но почему тебя волнуют такие странные вопросы?

Девушка долго молчала. А потом, сделав над собой усилие, проговорила:

— Мисс Кэтрин, пожалуйста, пойдемте в каюту. Я должна вам кое в чем признаться.

Она зажгла свечу, поставила ее на столик. Совесть не позволила ей сейчас сесть рядом с мисс, и девушка, подстелив платок, опустилась на пол у ее ног.

— Боже мой, Марион, что ты такого натворила? — не на шутку встревожилась Кейт.

Мэри некоторое время разглядывала свои руки, не смея поднять на нее глаз. Затем, наконец, решилась:

— Простите меня за то, что я не сказала вам сразу всей правды. Надеюсь, вы поймете, почему я так сделала. Меня зовут не Марион Уоллес, мое настоящее имя — Мэри-Энн Дуглас. Я родилась в семье шотландского барона Джейкоба Дугласа и Эйлин Дуглас, урожденной Уоллес. Из-за… некоторых жизненных обстоятельств мне пришлось немного изменить имя и взять девичью фамилию матери.

Она робко взглянула на Кейт и заметила, что та выглядит не особенно удивленной.

— Я подозревала что-то в этом роде, — пробормотала белокурая мисс. — Твои манеры, твоя начитанность… и, что больше всего меня поразило, — знание французского. Признаюсь, однажды я нарочно сказала за обедом «Marion à de la boue sur le bout du nez»** и увидела, что ты тут же попыталась незаметно вытереться салфеткой. Но расспрашивать я не стала, полагая, что если ты решишься довериться мне, то сделаешь это, когда сочтешь нужным.

Мэри смущенно кивнула.

— Дочь шотландского барона… — Кейт вздохнула. — Как же получилось, что девушка, которая выше меня по положению, согласилась стать моей служанкой?

— Позвольте, мисс, я расскажу по порядку. Семья сэра Джейкоба Дугласа была весьма состоятельной, и, как это часто делается в Шотландии, титул барона он не получил по наследству, а просто купил. Детство свое я могла бы назвать счастливым. Меня все любили, баловали, не скупились ни на наряды, ни на хороших учителей. Матушка обожала театр, часто брала меня с собой, и я навсегда влюбилась в эту таинственную, волшебную атмосферу декораций, нарядов и сотен жизней, проживаемых одним человеком. Барон не разделял нашего увлечения, но относился к нему снисходительно: лишь бы в доме не было «этих лицедеев», как он выражался, и за столом не звучали цитаты из пьес. Втайне от него моя матушка делала щедрые пожертвования антрепренерам, особенно мистеру Дэвиду Россу, бывшему актеру и основателю театра «Ройял». В будущем, когда у меня случились неприятности, мне это очень помогло.

Мэри помолчала и вздохнула.

— Я никогда особенно не задумывалась, какие отношения были у моих родителей, но порой мне казалось, что они не любят друг друга. Я упрекала себя за недостойные мысли, ведь со стороны они выглядели идеальной супружеской парой, но… Знаете, мисс Кэтрин, взрослые часто думают, что дети слепы, глухи и глупы. Это не так. Дети не всегда могут мыслить, как взрослые, но многое чувствуют, видят и понимают. Да, мои родители почти не ссорились, да, сэр Джейкоб часто делал матушке подарки, да, в свете о нем говорили, как о прекрасном отце и муже, а ее называли образцовой женой и матерью. Мужчины откровенно завидовали не слишком красивому, немолодому барону — он был старше жены на одиннадцать лет. А я всей душой ощущала, что завидовать, по правде, говоря, нечему: в этой семье каждый лишь исполнял свой долг, не более… и мне со временем предстояло выполнить свой. Барон не раз говорил о том, что, имея такую красивую и образованную дочь, можно породниться с по-настоящему знатной и родовитой семьей. Он был полон амбиций и старался заводить дружбу только с шотландскими пэрами, хотя, как мне казалось, они всегда смотрели на него свысока.

Матушка никогда не говорила со мной о своих чувствах к мужу, но я ясно видела, что она несчастлива в браке. Лишь однажды, в минуту откровенности, она обмолвилась, что в юные годы страстно любила другого человека, но им не позволили пожениться и ее вынудили выйти замуж за барона. Видимо, Господу не был угоден подобный брак, поэтому довольно долго у нее не было детей. Лишь спустя восемь лет супружества родилась я… но, как выяснилось позже, моим отцом был вовсе не сэр Джейкоб.