Унесенные «Призраком»

На подгибающихся от страха ногах она подошла к одному из матросов и робко спросила, где можно найти нового доктора, мистера Норвуда. Мужчина ответил, что он такого не знает, но может проводить мисс туда, где живет штатный хирург, доктор Мин. Поколебавшись, девушка согласилась. Всю дорогу до кубрика она отчаянно молилась, чтобы матрос оказался порядочным человеком и не завел ее в какой-нибудь укромный угол, где с женщиной можно сделать все, что угодно… Ее молитвы были услышаны: вскоре Мэри, живая и невредимая, оказалась перед каютой судового врача. Но дверь была заперта и на стук никто не ответил.

— Наверное, он обходит раненых, мисс, — пожал плечами матрос. — Отвести вас туда?

Мэри внутренне содрогнулась, но ответила утвердительно.

Ей всегда было невыносимо видеть человеческие страдания: богатое воображение позволяло так ярко представить чужие муки, что девушка буквально начинала их физически ощущать и так глубоко переживала, что порой приводила окружающих в замешательство. Даже матушка несколько раз делала ей замечания, убеждая, что нельзя быть настолько чувствительной. Со временем Мэри научилась быть сдержанной внешне, но внутри, увы, ничего изменить не смогла.

Матрос проводил ее к устроенному внизу лазарету, и девушке показалось, что в этом темном, плохо проветриваемом помещении все было пропитано болью, отчаянием и страхом. Раненые лежали на парусиновых койках, выставленных вдоль стен; к счастью, разглядеть их она не успела — на пути у нее, словно из-под земли, возник маленький щуплый смуглолицый мужчина, и Мэри, никогда прежде не видевшая азиатов, испуганно отступила назад.

— Танцуюсий лепесток

Ветер соленый принес

В край хризантем увядсих… — тихо произнес мужчина и поклонился девушке: — Мисс, вы кого-то иссете сдесь?

— Да, — пробормотала сбитая с толку Мэри. — Я… мне нужен доктор Норвуд… сэр. Я хотела сказать ему несколько слов. Пожалуйста, сэр… если это возможно.

Ее просьба не удивила смуглолицего мужчину. Задумчиво покивав головой, он ответил «сейсяс» и сделал знак матросу, чтобы тот удалился, а сам исчез за парусиновыми занавесями, на которых виднелись бурые пятна. Мэри отвернулась, догадавшись, что это за пятна и откуда они взялись. Ее замутило.

— Мисс? — раздалось совсем рядом с ней. — Вы хотели меня видеть?

Голос Стейна был удивленным. Мэри подняла голову, встретилась с ним взглядом и вновь ощутила на щеках стыдливый румянец.

— Добрый вечер, мистер Норвуд, — торопливо проговорила девушка и, не зная, куда деть руки, спрятала их за спину. — Я… пришла извиниться перед вами за свои необдуманные слова. Я не знала истинной причины… и была неправа, упрекая вас. Простите меня, мистер Норвуд. Я искренне сожалею… и постараюсь запомнить этот урок на будущее.

— «Errare humаnum est» — человеку свойственно ошибаться, как говорил Марк Анней Сенека. — Легкая улыбка тронула его губы. — Поверьте, мисс, мне не за что вас прощать.

— Нет, есть за что! — возразила Мэри. — Я говорила о соблюдении приличий, а сама повела себя крайне невежливо и незаслуженно обидела вас. — Девушка вздохнула и опустила глаза. — Вы очень добрый человек, мистер Норвуд… и я рада, что вы на меня не сердитесь. Но мне было необходимо сказать вам все это, чтобы… чтобы простить саму себя.

Стейн ничего не ответил, лишь понимающе кивнул. Инцидент был исчерпан, теперь девушке полагалось попрощаться и уйти… но уходить просто так не хотелось. На кончике языка вертелось множество слов, которые так и тянуло высказать, чтобы внушить надежду, ободрить, поддержать… и она все же решилась, втайне надеясь ничем не выдать своей чрезмерной осведомленности.

— Поверьте, мистер Норвуд, что бы плохого ни произошло с вами в прошлом, это не лишит вас возможности узнать счастье в будущем, — негромко произнесла Мэри. — Вы живы, а это главное. Все непременно наладится, вот увидите, только не замыкайтесь в себе, не сторонитесь новых знакомств и дружеской помощи. Знаете, — она по-детски доверчиво улыбнулась, — в моей жизни тоже случались большие неприятности, и пережить их одной было довольно трудно… но с тех пор, как у меня появились друзья и самая близкая подруга, мисс Маккейн, мне стало гораздо легче. Ведь не зря говорят, что разделенная боль становится много меньше… Простите, мистер Норвуд, если мои слова покажутся вам неуместными или глупыми, но я говорю это от чистого сердца.

Стейн долго молча разглядывал ее в полумраке. А потом, когда она вновь осмелилась взглянуть на него, поклонился и тихо сказал:

— Благодарю вас за добрые слова, мисс.

Мэри присела в ответном книксене и, медленно повернувшись, пошла назад, к трапу. Она не знала, смотрит ли мужчина ей вслед или вернулся к своей работе — сейчас это не имело значения. В душе у нее разливались тепло и покой: она, как никогда, была уверена в том, что все сделала правильно.

Капитан Айвор, с которым она едва не столкнулась на самом верху лестницы, имел насчет этого совершенно иное мнение.