Уроки музыки

Дождь, как крыло, прирос к моей спине.

Его корила я:

- Стыдись, негодник!

К тебе в слезах взывает огородник!

Иди к цветам!

Что ты нашел во мне?

Меж тем вокруг стоял суровый зной.

Дождь был со мной, забыв про все на свете.

Вокруг меня приплясывали дети,

как около машины поливной.

Я, с хитростью в душе, вошла в кафе.

Я спряталась за стол, укрытый нишей.

Дождь за окном пристроился, как нищий,

и сквозь стекло желал пройти ко мне.

Я вышла. И была моя щека

наказана пощечиною влаги,

но тут же Дождь, в печали и отваге,

омыл мне губы запахом щенка.

Я думаю, что вид мой стал смешон.

Сырым платком я шею обвязала.

Дождь на моем плече, как обезьяна,

сидел.

И город этим был смущен.

Обрадованный слабостью моей,

он детским пальцем щекотал мне ухо.

Сгущалась засуха. Все было сухо.

И только я промокла до костей.

2. Но я была в тот дом приглашена,

где строго ждали моего привета,

где над янтарным озером паркета

всходила люстры чистая луна.

Я думала: что Делать мне с Дождем?

Ведь он со мной расстаться не захочет.

Он наследит там. Он ковры замочит.

Да с ним меня вообще не пустят в дом.

Я строго объяснила: - Доброта

во мне сильна, но все ж не безгранична.

Тебе ходить со мною неприлично. -

Дождь на меня смотрел, как сирота.

- Ну, черт с тобой, - решила я, - иди!

Какой любовью на меня ты пролит?

Ах, этот странный климат, будь он проклят!-

Прощенный Дождь запрыгал впереди.

3. Хозяин дома оказал мне честь,

которой я не стоила. Однако,

промокшая всей шкурой, как ондатра,

я у дверей звонила ровно в шесть.

Дождь, притаившись за моей спиной,

дышал в затылок жалко и щекотно.

Шаги - глазок - молчание - щеколда.

Я извинилась: - Этот Дождь со мной.

Позвольте, он побудет на крыльце?

Он слишком влажный, слишком удлиненный

для комнат.

- Вот как? - молвил удивленный

хозяин, изменившийся в лице.

4. Признаться, я любила этот дом.

В нем свой балет всегда вершила легкость.

О, здесь углы не ушибают локоть,

здесь палец не порежется ножом.

Любила все: как медленно хрустят

шелка хозяйки, затененной шарфом,

и, более всего, плененный шкафом -

мою царевну спящую - хрусталь.

Тот, в семь румянцев розовевший спектр,

в гробу стеклянном, мертвый и прелестный.

Но я очнулась. Ритуал приветствий,

как опера, станцован был и спет.

5. Хозяйка дома, честно говоря,

меня бы не любила непременно,

но робость поступить несовременно

чуть-чуть мешала ей, что было зря.

- Как поживаете? (О, блеск грозы,

смиренный в тонком горлышке гордячки!)

- Благодарю, - сказала я, - в горячке

я провалялась, как свинья в грязи.

(Со мной творилось что-то в этот раз.

Ведь я хотела, поклонившись слабо,

сказать:

- Живу хоть суетно, но славно,

тем более что снова вижу вас.)

Она произнесла:

- Я вас браню.

Помилуйте, такая одаренность!

Сквозь дождь! И расстоянья отдаленность! -

Вскричали все:

- К огню ее, к огню!

- Когда-нибудь, во времени другом,

на площади, средь музыки и брани,

мы б свидеться могли при барабане,

вскричали б вы:

- В огонь ее, в огонь!

За все! За Дождь! За после! За тогда!

За чернокнижье двух зрачков чернейших,

за звуки, с губ, как косточки черешен,

летящие без всякого труда!

Привет тебе! Нацель в меня прыжок,

Огонь, мой брат, мой пес многоязыкий!

Лижи мне руки в нежности великой!

Ты - тоже Дождь! Как влажен твой ожог!

- Ваш несколько причудлив монолог, -

проговорил хозяин уязвленный. -

Но, впрочем, слава поросли зеленой!

Есть прелесть в поколенье молодом.

- Не слушайте меня! Ведь я в бреду!-

просила я. - Все это Дождь наделал.

Он целый день меня казнил, как демон.

Да, это Дождь вовлек меня в беду.

И вдруг я увидала - там, в окне,

мой верный Дождь один стоял и плакал.

В моих глазах двумя слезами плавал

лишь след его, оставшийся во мне.

6. Одна из гостий, протянув бокал,

туманная, как голубь над карнизом,

спросила с неприязнью и капризом:

- Скажите, правда, что ваш муж богат?

- Богат ли он? Не знаю. Не вполне.

Но он богат. Ему легка работа.

Хотите знать один секрет? - есть что-то

неизлечимо нищее во мне.

Его я научила колдовству -

во мне была такая откровенность! -

он разом обратит любую ценность

в круг на воде, в зверька или траву.

Я докажу вам! Дайте мне кольцо.

Спасем звезду из тесноты колечка! -

Она кольца мне не дала, конечно,

в недоуменьи отстранив лицо.

- И, знаете, еще одна деталь -

меня влечет подохнуть под забором.

(Язык мой так и воспалялся вздором.

О, это Дождь твердил мне свой диктант.)

7. Все, Дождь, тебе припомнится потом!

Другая гостья, голосом глубоким,

осведомилась:

- Одаренных богом

кто одаряет? И каким путем?

Как погремушкой, мной гремел озноб:

- Приходит бог, преласков и превесел,

немного старомоден, как профессор,

и милостью ваш осеняет лоб.

А далее - летите вверх и вниз,

в кровь разбивая локти и коленки

о снег, о воздух, об углы Кваренги,

о простыни гостиниц и больниц.

Василия Блаженного, в зубцах,

тот острый купол помните? Представьте

всей кожей об него!

- Да вы присядьте! -

она меня одернула в сердцах.

8. Тем временем, для радости гостей,

творилось что-то новое, родное:

в гостиную впускали кружевное,

серебряное облако детей.

Хозяюшка, прости меня, я зла!

Я все лгала, я поступала дурно!

В тебе, как на губах у стеклодува,

явился выдох чистого стекла.

Душой твоей насыщенный сосуд,

дитя твое, отлитое так нежно!