Услышать и остановиться. Терапевтические истории для лечения обсессивно-компульсивного расстройства

Если вы родитель маленького ребенка или когда-нибудь им были, вы наверняка помните ритуал подстригания ногтей на ногах ребенка каждые две недели. Бернис – молодая мама. Однажды, подстригая ногти на ногах своей пятилетней дочки Келли, она случайно отстригла один ноготь слишком близко к коже. Крошечная капелька крови испугала Келли, и, как многие дети ее возраста в подобной ситуации, она кричала и плакала. И хотя крови было очень мало, Келли было безутешна, поскольку видела кровь первый раз в жизни. Бернис попыталась ее успокоить, но тщетно. Поэтому она отложила процедуру до лучших времен, зная, что Келли вряд ли добровольно согласится на подстригание ногтей в ближайшем будущем.

Когда прошло довольно много времени, Бернис заговорила с Келли о необходимости подстричь длинные ногти на ногах. Как Бернис и ожидала, Келли была напугана и не соглашалась. В конце концов она согласилась, но кричала всякий раз, когда ей казалось, что мама подстригает слишком близко к коже. К тому же она постоянно дергалась, даже когда мама подстригала ногти, вовсе не дотрагиваясь до кожи.

Келли была напряжена, потому что не контролировала ситуацию. Ей делали что-то, что при неправильном обращении могло вызвать боль или дискомфорт, и она чувствовала себя уязвимой. После того как однажды она испытала боль при подобной манипуляции, она нервничала и следила за действиями мамы с большим волнением, постоянно ожидая следующей маминой ошибки и боли, которую она повлечет.

Бернис не форсировала события и после нескольких недель нервотрепки решила дать дочери ножницы. Под пристальным маминым наблюдением Келли стала подстригать ногти себе сама. Поскольку теперь она могла контролировать скорость подстригания и край ногтя, который она отстригает, она успокоилась и даже смогла подстричь ногти достаточно коротко.

Когда люди волнуются о чем-то и боятся взглянуть в глаза своему страху, а другой человек пытается заставить их это сделать, ситуация обычно еще больше накаляется от страха, и если возможно, люди просто убегают. Они будут стараться уклониться, а иногда начнут спорить или даже сопротивляться. Если попытаться их заставить, это обычно вызывает еще большее сопротивление. Это происходит потому, что, встречаясь со страхом, люди теряют ощущение контроля над ситуацией. Когда вас заставляют взглянуть в глаза вашему страху, ощущение потери контроля возрастает еще больше, что увеличивает чувство страха и в конечном счете вызывает сильный отпор. Этот результат, иногда называемый поведенческим параличом, – уклонение или избегание того, что вызывает страх, и тем самым прекращение борьбы со страхом.

Связь с ОКР

Эта история поможет объяснить членам семьи, почему психотерапевт передает контроль над лечением пациенту, даже если это ребенок.

Вы можете объяснить членам семьи, что наилучшие результаты достигаются, если скорость и направление лечения будут определяться пациентом, а не психотерапевтом или членами семьи.

Когда вы впервые знакомите пациента с концепцией экспозиционной терапии, вы также должны объяснить суть терапевтических взаимоотношений. «Мы едем в машине вместе – вы и я. Вы за рулем, ваша нога – на педали газа или тормоза. Я здесь – пассажир, который держит карту и знает направление». Конечно, в настоящее время мало кто пользуется картой, поэтому психотерапевт может называть себя «навигатором» машины.

Основная идея этого сравнения – дать понять пациенту, что он контролирует ситуацию и сам определяет скорость и направление лечения. Мы надеемся, что в результате пациент не будет чувствовать, что его принуждают взглянуть в глаза его страхам. Это обычно приводит к тому, что пациент пытается побороть свои страхи быстрее и с большей интенсивностью, чем тогда, когда он ощущает, что на него давят. Совсем как в рассказе о маленькой девочке и стрижке ногтей: когда человек ощущает, что контроль остается за ним, он продвигается в лечении быстрее, смелее и с большей уверенностью.

Спелеология

Когда я учился в аспирантуре, я подрабатывал в психиатрической больнице помощником психолога. Вместе со многими другими двадцатилетками я трудился в разных отделениях больницы в три смены. Будучи примерно одного возраста и имея сходные интересы (многие из нас учились на психологов или клиницистов – социальных работников), мы также вместе проводили свободное время. Однажды мы отправились вместе в поход выходного дня. Нас было двадцать два человека, в большинстве – помощники психолога, а также несколько психиатрических медицинских сестер и психиатров, присоединившихся к нам.