В русском жанре. Из жизни читателя

Живущий изготовлением «вывесок, плакатов, афиш» Смородин пишет большое полотно под названием «Само­убийца»: «...за столом сидят два человека... с одинаковым лицом... и один целится в другого (в себя, стало быть) пи­столетом». Вера Смородина в свой талант подогревается женою, странной, молчаливой, погружённой в свои мысли женщиной. Она внушает мужу: «Надо, чтобы у них потом от­висли челюсти... Вдруг, в один прекрасный день, все узнают, что этот человек — гений». Когда «Самоубийца» закончен, приглашён местный художник. Стоило художнику засмеять­ся при виде полотна, с женою случается истерика: «Спусти его! Двинь сзади! Скорей!.. Спусти его! Вниз его, вниз его, вниз... Двинь его! Скорей же!.. Догони его! Догони — двинь его, двинь!». При виде этих обычно стареющих или просто старых дам, любящих оформлять себя в стиле посетительниц творческих клубов Москвы — очень много браслетов, бус, деревянных и металлических побрякушек, непременный мундштук в морщинистой лапке, — при виде такой фигуры старается скрыться видавший виды редактор или чинов­ник из творческого союза, поэт или критик. Они знают, что «музы» не любят уходить с пустыми руками.

***

Если бы сейчас молодой поэт предложил для печати строки «Женщина, Ваше Величество» или «Надежды маленький ор­кестрик под управлением любви», его бы всерьёз никто не воспринял. У ироничного Аксёнова просветлившийся юноша рыдает, слушая Баха, а автор резюмирует суровые сцены фра­зами типа: «Как часто мужчин выручают сигареты». Неслу­чайно самым знаменитым из поэтов-шестидесятников стал автор строк «постель была расстелена, и ты была растеряна».

То была плата за небывалую — или давно забытую — ис­кренность в литературе. Слово «искренность» сделалось зна­ком, и недаром официальная критика так накинулась на По­меранцева.

Шестидесятники требуют к себе исторического отно­шения. Юным дегустаторам «текстов» невозможно пред­ставить, как звучало в те годы само имя Евтушенко или как трогал и объединял голос Окуджавы. Не надо обижать ше­стидесятников .

1995

В РУССКОМ ЖАНРЕ - 7

***

Положение, когда обычный, то есть не агрессивный, не пре­ступный человек, юноша, оказывается перед лицом хулига­на, до Леонида Андреева, кажется, не являлось в литературе. Угроза и в жизни-то только начала проступать в связи с из­менившимися социальными условиями, появлением мас­сы пролетариата, полупролетариата и люмпена, бараками и фабриками, свободным временем, пьяными получками, трактирами, доступностью водки, гармоник, сапог со скри­пом, главное, утратой социальной недосягаемости высших для фабричных социальных слоев. Прежде какой-нибудь Федька Каторжный мог зарезать барина, но отравить быт обывателю он не мог. Для этого нужен был не Федька Ка­торжный, а множество полукаторжных.

Скандал, вызванный публикацией рассказа «Бездна» (1901), был связан с финалом — неожиданной животной тя­гой героя к изнасилованной в лесу девушке. Очень многим финал представлялся надуманным, даже невозможным, он раздражал приличие нравов общества. Сам писатель пре­красно знал, что делает, и, выступая в печати с ответом на критику «Бездны», писал о нашествии «двуногого существа без перьев, которое овладело только внешними формами культуры. <... > Чтобы идти вперёд, чаще оглядывайтесь на­зад, ибо иначе вы забудете, откуда вы вышли и куда нужно вам идти... перестаньте травить человека и немилосердно травите зверя».

Младший современник Андреева Алексей Н. Толстой оставил описание хулиганов, которых в его родной Самаре называли «горчишниками», и воспроизвёл почти такой же разговор лениво лежащих философов безделья, пьянства и насилия при виде барина с красивой девушкой. У Андрее­ва: «Совсем дохляк парень, даже обидно. <... > А девочка хо­рошенькая, дай бог всякому».

У А. Толстого: «Даша слышала, как лежащий сказал ей вслед:

— Филипп, вот бы нам такую.

И другой ответил с набитым ртом:

— Чиста очень. Возни много» («Хождение по мукам»).

Герой Андреева суетливо предлагает хулиганам денег, а спутник Даши, пустомеля Говядин, оправдывает встретив­шуюся сволочь: «Этот элемент — не знает ни праздников, ни отдыха... а вот мы с вами, умные и интеллигентные люди, едем праздно любоваться природой». А элемент валяется пьяный у воды, жрёт и сквернословит.