Великий Моурави 1

на шарвари и мягкий бархат на куладжу - плохой подарок отцу? А разве он

забыл кого-нибудь из друзей? Как может язык Папуна произносить такие слова.

Папуна, довольный, щурился на внезапно налетевшего Георгия. Он всегда

радовался молодому волнению у слишком серьезного друга, поэтому не чуствовал

угрызений совести и в свою очередь принялся хвастать подарками. Конечно,

коралловые четки будут только у Тэкле, а разрисованные сафьяновые чувячки

заставят ее кружиться, подобно кавтисхевскому ветру. Но и другим "ящерицам"

обижаться не придется, хотя такую глупую мать, как у быстроглазой Фатьмы,

даже в княжеских замках не сыщешь. Для Нино он везет голубую шаль... К

волосам красиво... Датуна хороший рахат-лукум любит, полный платок получит.

Внезапно на изгибе дороги показалась вереница обгоревших ароб. Караван

остановился. Старики, кутаясь в лохмотья, плелись за арбами, виновато глядя

на далекие горы; сгорбленные мужчины сурово шли подле буйволов, среди

полуобугленного скарба жались заплаканные женщины. Папуна быстро подскочил к

передней арбе и засыпал картлийцев вопросами. Оказалось, в Средней Картли

"гостили" казахи, и многие деревни остались не только без хлеба, но и без

жилищ. Виной всему какой-то сумасшедший, вздумавший около Кавтисхеви

сражаться с разбойниками.

Встревоженный Георгий с разрешения Нугзара помчался вперед. Ночь бешеной

скачки - и конь врезался в развалины Носте. Ошеломленный стоял Георгий перед

обломками большого дома. Улицы казались вымершими, только исхудалая кошка

жалобно мяукала среди камней.

Сдавливая стон, Георгий внезапно погнал коня. Старый дом стоял

нетронутым, из трубы медленно тянулся скудный дым. Георгий прислонился к

косяку: на почти голой тахте, разметавшись, спала Тэкле. Рядом пригнулась

Нино. Молчали. Нино тихо вышла. Георгий бессильно опустился рядом на скамью

у плетня. Конь сердито бил копытами, требуя заслуженного корма, но воин

впервые забыл о коне.

- Будь мужественным, Георгий... Я тоже осталась без отца. - И Нино,

скупо рассказав о случившемся, выскользнула на улицу и исчезла за изгородью.

Георгий бессмысленно смотрел ей вслед. Постепенно он переполнялся

горделивой мыслью: отец не убежал, дрался с казахами и геройски погиб. Бедная

мать не выдержала... Но полдень принес стыд и разочарование: не от храбрости

погиб отец и погубил многих, а от жадности...

Осиротелые ностевцы собрались в старом доме Саакадзе, и тут осторожный

рассказ Нино в устах ностевцев превратился в чудовищный.

Мамбет-хан, подкупленный князьями Магаладзе, как всегда, налетел

неожиданно: спрятать ничего не успели. Первым увидел казахов зоркий глаз

Датуна; он криком оповестил Носте. Молодежь взялась за оружие, бросилась

наперерез казахам, прикрывая бегство женщин. Думали угнать скот, но Шио не

позволил людям заниматься своим добром, он с бранью согнал народ в большой

дом и, как безумный, бегал по двору с угрозой убить каждого, осмелившегося

не защищать имущество господина. Напрасно Маро плакала, умоляя не губить

даром людей, напрасно женщины умоляли отпустить мужей. Шио свирепел,

размахивая огромной шашкой, запер ворота. И только благодаря Нино, насильно

потащившей Маро и Тэкле в лес, они остались целы. Казахи ворвались в дом

Саакадзе. Первому, сыну Мамбет-хана, Шио рассек голову. Разъяренные казахи

не только искрошили Шио со всеми, кто был во дворе, но сожгли и разрушили

Носте. Бедный Датуна около Шио упал. Хороший человек был! Потом несколько

дней голодали в лесу, кругом рыскали разбойники, ностевцы боялись выйти.

Молодежь через горы за помощью в Твалади пробиралась. Дети голодные, трудно

ждать было, к ближайшему князю пойти решились. У ворот замка Магаладзе не

только ностевцы собрались, еще восемь деревень разрушили казахи за ханского

сына. Тамаз Магаладзе вышел с толпой слуг и управляющим, рады были. Тамаз

выборных для разговора потребовал от каждой деревни и, когда стали отдельно,

по очереди велел подходить...

- Вы чьи? - спросил первых.

- Князя Эмирэджиби.

- Эмирэджиби? Почему к своему господину не идете? Далеко, голодные? А

вы думаете, у Магаладзе даровой духан для ишаков? Убирайтесь, высохшие

черепахи, эмирэджибевских не приму.

Ни плач, ни мольбы не помогли.

- А вы чьи? Квливидзе? Ну что ж, у меня с горячим азнауром спор недавно

вышел... Все думает выше князей летать, а в доме вместо ковров паласы лежат.

Кто хочет к знатному Магаладзе перейти, пускай входит в ворота, сейчас зерно

получит, а в гости никого не приму.

Скучно переступили люди магаладзевский порог. Еще подходили к Тамазу:

некоторых принимал в собственность, других, измученных и пришедших без

красивых женщин, не принимал. Кто не уходил, слуги Магаладзе палками от ворот

гнали... Беция видел, как черт в зеленой чохе рядом с Тамазом стоял, на ухо

шептал... Тамаз все по его желанию делал.

- А вы чьи? - Нарочно нас последними спросил.

- Из Носте? Светлейшего князя Георгия Саакадзе? Ха, ха, ха... Почему

господин не пустил вас в свою родовую крепость? Нет крепости? Скажи,

пожалуйста, я и не знал: такой знатный и без крепости...

Тут Нино сжала кулаки, к Тамазу бросилась... Испугались очень...