Вижу зелёный!

Все так же, не поднимая головы и ни на кого не глядя, Корин проговорил:

—      Здравствуйте, хлопцы, — и сел на крайний стул.

Ему ответили недружно. Сергеев о чем-то спросил секретаря, очевидно, предложил ему вести собрание, в ответ тот сердито сказал:

—      А я тут при чем? Собрание футбольной команды, ты — ее капитан, вот и веди.

Костя неохотно поднялся за трибуну, стоявшую на небольшом возвышении, заменяющем сцену, оглядел зал.

—      Все пришли?

—      Коляни нет, он в поездке, — ответил кто-то.

Толик посмотрел вокруг: действительно, не было Митина.

—      Тогда начнем, — решил Сергеев. — На повестке дня у нас один вопрос: безобразный поступок Корина. Есть приказ начальника отделения дороги, все его знают. Вот и надо обсудить. Кто хочет сказать?

Все молчали. Никто не смотрел друг на друга, а тем более на Корина, который сидел, уставившись в пол.

—      Чего ж вы молчите? Или сказать нечего? — решил подтолкнуть Сергеев.

—      А чего тут обсуждать-то? — сказал вдруг полузащитник Лисин. — Есть приказ начальника, а приказы не обсуждаются, они выполняются, и все.

—      Мы не приказ будем обсуждать, — спокойно заметил Костя, — а поведение нашего товарища. Вот ты и говори, что ты по этому поводу думаешь.

—      Пусть Корин сам расскажет, как все было, — выкрикнул Саня Чубчик.

—      Верно, — поддержали его.

— Слышишь, Корин, — обратился к Заводному Костя, — товарищи хотят услышать, как было дело.

—      Какое еще дело? — буркнул Заводной. — Чего тут рассказывать...

—      Ты погромче, — сказал Сергеев. — И встань лицом к товарищам. Иди сюда.

Корин нехотя встал, подошел к сцене, но не поднялся на нее, а остановился у первого ряда стульев, лицом к залу.

—      Я говорю, чего тут рассказывать...

—      Где был, с кем пил? — выкрикнули из рядов.

—      Ну, значит, так. Вчера, значит, после игры в Саранске, пошли мы, взяли две бутылки...

—      С кем?

—      Я, значит, Петрович, Ковалев то есть, вон Михей, — кивнул он на одного из сидевших в зале, — потом дружок Толика, еще кто-то, уж и не помню. В общем, было нас человек восемь. — Он остановился, что-то пробормотал, загибая пальцы, видимо, пересчитывал, потому что сказал: — Точно, восемь. Выпили мы, значит, эти две бутылки...

— По сто двадцать пять граммов на брата, — подсчитал кто-то в зале.

— Стало быть, так.

—      Где пили? — строго спросил Костя.

— Там, в одном дворе за гаражами.

—      Без закуски?

— Вот в том-то и беда, — вздохнул Заводной. — Ежели бы хорошая закусь была, я бы ни в жизнь так не окосел.

—      Ну, дальше.

—      Выпили, стало быть, и пошли к вокзалу. Черт нас дернул по Рабочей идти, опять же мимо магазина. Ну зашли по дороге, взяли еще две бутылки.

—      Ого! — присвистнул тот, который подсчитывал. — Это уже по четверке на нос.

—      Ну да, по четверке, — подтвердил Корин. — Дальше уж не помню. Вроде еще бутылку взяли, а может быть, и нет. И куда другие делись, тоже не знаю. Только оказались мы часов в двенадцать или в первом на вокзале вчетвером: я, Петрович, вон Михей да тезкин дружок.

—      Сергей! — невольно сорвалось с языка Толика.

—      Он самый.

Начинал свой рассказ Корин неуверенно, но потом, видно, решил, что терять нечего, осмелел, поднял голову.

—      Походили мы по привокзальной площади, автобусов нет. Левак какой-то заломил четвертную до Рузаевки, да потом испугался, отъехал. А то бы дали мы ему четвертную, — усмехнулся Заводной. — Ну, вышли мы на пути. Глядим, товарняк идет. Голоснули. Машинист наш, рузаевский, тормознул. Только протянул далеко. До локомотива мы не добежали, взобрались на тормозную площадку. Да по дурости на ветер, по ходу. Хотя выбирать некогда было. Ну и просифонило нас насквозь, до самых костей. — Он немного помолчал, оглядел всех и улыбнулся кривой улыбкой, словно призывая к сочувствию. — Приехали в Рузаевку около часу, зуб на зуб не попадает, а хмеля вроде ни в одном глазу. Ну и решили согреться. Тезкин дружок откололся, домой пошел, а мы зашли в одно место. Хотели маленькую взять, а там только поллитры. Мы и взяли на троих.

—      Это где же вы взяли? — спросил Костя. — Второй час ночи, везде закрыто.

—      А то ты не знаешь, — спокойно возразил Заводной. — Постучись рублем — в любое время получишь.

— Как это? — не поняв, спросил Толик у Сани Чубчика.

— Есть такие барыги, спекулянты то есть. Купят в магазине по государственной цене, а дома продают в полтора, а то и в два раза дороже.

—      А чего же их не посадят? — удивился Толик.

— Ха! Наивный ты человек! А как их посадить? Незнакомому они не продадут, а знакомый их подводить никогда не будет.

—      Обыск произвести. Водку отобрать.

—      А кто же это имеет право ни с того ни с сего обыск производить? Да и что толку? Ну, найдут у него, скажем, два ящика водки. А он скажет, что на день рождения купил или на другой какой праздник. Запасать-то никто запретить не может.

Пока они разговаривали, Корин уже успел рассказать, как его не допустили до поездки. Он совсем осмелел и даже начал немного шутить: