Вижу зелёный!

Толик с бьющимся сердцем поднялся на второй этаж, нашел нужную дверь и постучал.

—      Да-да, войдите! — откликнулся знакомый голос.

Толик на секунду заколебался, а потом решительно распахнул дверь. За столом, рассматривая бумаги в папке, сидел старший лейтенант.

—      Садись пока, — пригласил он Толика, пожав ему руку. — Я сейчас кончу.

Толик сел на стул и огляделся. Кабинет, который занимал старший лейтенант, был маленький, узкий. В нем еле-еле уместились небольшой письменный стол, за которым сидел хозяин кабинета, и два стула напротив, на одном из которых сидел Толик. Справа от стола, прямо на полу, стоял небольшой металлический сейф, а у дверей — канцелярский шкаф. Там же на стене прибита вешалка с тремя крючками, под нею канцелярскими кнопками прикреплен какой-то плакат, повернутый наружу белой стороной — наверное, после побелки стена пачкалась. На вешалке одиноко моталась милицейская фуражка.

Старший лейтенант перелистывал бумаги в папке, время от времени бросая взгляды на Толика, наконец подписал два или три документа, захлопнул папку и нажал на кнопку, находившуюся снизу крышки стола, справа, ближе к окну, передал папку в руки вошедшему сержанту и коротко приказал:

—      Передайте лейтенанту Озеровой.

Сержант вышел, а они некоторое время сидели молча. Толик думал, как ему начать, а старший лейтенант давал ему возможность прийти в себя и собраться с мыслями. Наконец, Толик решился.

—      Вот какое дело у меня, — начал он.

Старший лейтенант выслушал его внимательно, не перебивая, но сам Толик несколько раз сбивался и путался. Наконец, он закончил свой рассказ.

—      Больше за Ивашиным ничего нет? — спросил старший лейтенант, когда Толик замолчал.

—      Не знаю, — честно признался Толик. — Но вроде бы ничего не должно быть.

Старший лейтенант снял трубку внутреннего телефона — на аппарате даже не было привычного диска с номерами.

—      Дежурного, — коротко бросил он, потом, немного подождав, видимо, когда соединили, спросил: —Ивашин Сергей там у вас находится? А за кем числится? Не один, говорите? А с кем? Н-да, это уже хуже.

Он положил трубку, задумчиво потер переносицу, видимо, размышляя, сказать или нет, потом спросил:

—      Знаешь, с кем его взяли?

—      Откуда же?

—      Трифонов и Лазарев. Тот самый, которого вы тогда во время дежурства в парке задержали. Помнишь?

Толик молча кивнул.

—      И почему он с ними связался? — раздраженно произнес старший лейтенант и снова снял трубку.

—      Слушай, дело Ивашина с Трифоновым и Лазаревым ты ведешь? — спросил он, дождавшись соединения. — Как там?

Некоторое время он слушал, временами протяжно вздыхая, как штамповочный пресс: «та-ак!», то дробно повторял: «так-так», словно стучал молоток кузнеца о наковальню. Потом положил трубку, поднялся, подошел к окну, постоял, заложив руки за спину, словно разглядывал что-то интересное, происходящее на улице, круто повернулся к Толику, напряженно следящему за ним.

—      Пока ничего определенного я тебе сказать не могу. Ведется следствие, идут предварительные допросы. Но если подтвердится все то, о чем они говорят, возможно, суд определит ему условное наказание.

—      А без суда никак нельзя? — растерянно спросил Толик.

Старший лейтенант остро взглянул на него.

—      Следователь решит. Но, скорее всего, нельзя. — Он помолчал, потом сурово добавил: — Дружки у него очень нехорошие. Рецидивисты. Из-за них, вероятно, и его придется судить.

Поняв, что разговор окончен, Толик поднялся. Старший лейтенант проводил его до двери кабинета, пожал руку и на прощание сказал:

—      Ты вечерком, если сможешь, часа в четыре, в пять зайди ко мне. Тогда будет больше известно. Я дежурному скажу, чтобы он тебя пропустил.

Толик вышел в коридор и остановился. Ему хотелось вспомнить весь разговор, заново осмыслить все то, что ему сказал старший лейтенант. В это время дверь соседнего кабинета отворилась и оттуда показалась знакомая плюгавая фигура.

«Лазарев. Тот самый», — мелькнуло в голове у Толика. Плюгавый тоже узнал его.

—      А-а, старый знакомый, — скривившись, произнес он.

—      Не разговаривать! Проходи! — подтолкнул его вышедший за ним конвоир.

Лазарев, сцепив руки за спиной, немного раскачиваясь, пошел по коридору, следом шел конвоир. Толик молча смотрел на них.

«Вот и Серегу так!» — ударила мысль.

Когда они сворачивали на лестницу, Лазарев обернулся и крикнул Толику:

—      Дружку своему передай: должок за ним! Выйду — расквитаюсь! За мной не заржавеет!

Конвоир снова подтолкнул его, и они скрылись за поворотом.

Толик медленно двинулся в том же направлении, размышляя о том, какого дружка имел в виду Лазарев: Сергея или Бориса Жирнова.

Хотя вряд ли Сергея, ведь он знает, что Сергей тоже здесь, ведь их же вместе взяли. И может быть, Сергей сейчас вон за дверью того или следующего кабинета и следователь допрашивает его.