Власть и идеология в России: от провиденциализма и революционного мессианства к современным реалиям

В древнейшем из дошедших до нас общерусском летописном своде «Повести временных лет», составленном в Киеве во втором десятилетии XII в.⁹ и входящем, как правило, в более поздние летописные своды, уже в заголовке поставлены важнейшие вопросы, носящие поистине экзистенциальный характер: «Откуда есть пошла Русская земля?», «Кто в ней начал первее княжити?» и «Откуда русская земля есть?». В переводе Д.С. Лихачева: «Откуда пошла Русская земля?», «Кто в Киеве стал первым княжить?», «Как возникла Русская земля?»¹⁰ Без ответов на эти вопросы все дальнейшее повествование теряло всякий смысл. На них необходимо было давать ответы обществу того времени вне зависимости от уровня знаний самого летописца и правдивости приводимых сведений. Тем более, что дошедшее до нас летописное повествование, опиравшееся, как считается, на какие-то другие источники, составлялось через сотни лет после произошедшего. Что касается истинности данных летописцем ответов, историки спорили, спорят и будут спорить, приводя аргументы и контраргументы, создавая теории и конструируя новые нарративы. Но совершенно ясно, что необходимо было изначально создать определенный нарратив, и он был создан в XII в. Вот как автор «Повести» трактовал происхождения русской государственности, русского народа и династии русских князей (перевод Д.С. Лихачева по Лаврентьевской летописи): «В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, и иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходи княжить и владеть нами». И избрались трое братьев во своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли и сел Рюрик в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля».¹¹ Древнерусские летописи в основном дублировали это сказание с той лишь разницей, что, например, в Ипатьевском своде первым городом, где первоначально обосновался Рюрик, называлась Ладога.¹² В этом тексте явно прослеживается ряд идеологических задач, которые ставил перед собой и успешно решал автор летописи. Он констатирует суверенность восточно-славянских и финских племен до призвания Рюрика («начали сами собой владеть»), образовавших Древнерусское государство, обосновывает легитимность возникшей княжеской династии через факт «призвания» князей, обозначает изначально многоплеменной (полиэтнический) состав населения Древнерусского государства (русь, чудь, славяне, кривичи, весь). Идеологический импульс данного нарратива оказался настолько сильным, что он сохранил свое значение пройдя через все периоды существования российской государственности, не потеряв своей актуальности и сегодня. Переходя из одного летописного свода в другой, легенда о «призвании варягов» продолжала приводиться в летописях в период политической раздробленности, она не изгладилась из памяти в период борьбы русского народа против монгольского нашествия, и оказалась востребованной в ходе образования и укрепления Московского централизованного государства, в полной мере использовалась и в последующие периоды истории российской государственности, дожив до нашего времени.

Огромную идеологическую нагрузку несло повествование о выборе веры князем Владимиром. Летописец Нестор, сам будучи христианином и монахом, очень подробно описывал этот процесс, подводя своего читателя к мысли, что Владимир «испытание вер» проводил основательно, без какой-либо спешки, стремясь выбрать наиболее подходящую для Руси религию. И хотя на все воля божья, современники и потомки должны были глубоко, в том числе и с рациональных позиций, осознать правильность сделанного ответственного шага и, надо признать, что эта цель была блестяще достигнута.