Внучка

– Лео Вайзе и его жена дали девочке имя Свеня. При нашей коротенькой встрече они были взволнованы, безмерно счастливы, горели любовью и нежной заботой о ребенке. Как прошло удочерение, я не знаю, но он был первым секретарем и мог решить любые проблемы. Потом он пригласил меня на югендвайе[30]. Народу было много, и на меня никто не обратил внимания, но я видела Свеню, хотя и не говорила с ней. Она выглядела очень веселой и была похожа на Биргит.

– Вы тогда прислали Биргит открытку.

– Да. «Шоколадница» очень напомнила мне ее. После этого я раза два была по делам в Ниски и ходила по улицам, присматриваясь к прохожим, но ее так и не увидела. После объединения я часто о ней думала. О ней и о других детях, получивших образование или профессию, с которыми они в ГДР могли бы жить припеваючи, но которые потом оказались совершенно бесполезными. Да и многим взрослым не повезло: всё, чему они учились в ГДР, оказалось никому не нужным. Но когда ты молод и у тебя ничего нет, хотя ты старался, учился, не жалея сил, это может стать серьезной травмой.

– Вы жалеете о том, что ГДР больше нет?

– Боже упаси. Может, я бы и жалела, если бы не встретила Мартина и мне не хватало бы той самостоятельности, которой пользовались участковые сестры в ГДР и которой их теперь лишили. Нет, я не прогадала! – опять рассмеялась она своим утвердительным смехом. – Если бы я не запрещала своим пациентам, они бы называли меня «фрау доктор». – Она посмотрела на часы. – Уже поздно. Переночуете у нас.

4

В семь она открыла практику. Каспара она разбудила в шесть. Они пили на кухне кофе и ели хлеб с джемом. Каспар вкратце рассказал ей жизнь Биргит. Паула сделала ему несколько бутербродов с ветчиной и сыром.

– Это вам в дорогу. Первым делом вы, наверное, захотите поговорить с Лео Вайзе. Если не ошибаюсь, его когда-то назначили первым секретарем Гёрлитца. Но советую вам сначала поискать его в Ниски, это по пути.

Прощаясь, он поблагодарил ее за гостеприимство.

– Я, честно говоря, боялся начинать эти поиски. Как и Биргит. Но благодаря вам они начались успешно.

– Позвоните мне, если найдете ее. А еще лучше – заезжайте к нам вместе с ней. Я была бы рада посмотреть на нее.

Он поехал в Ниски. Одербрух, цепь невысоких гор, дорога, прорезавшая холм и на минуту уподобившаяся глухому переулку, деревушки, просторные поля и перелески – местность уже была ему знакома, и он начал проникаться теплым чувством к ее незатейливой красоте. Особенно ему нравилось, когда деревни были расположены в низинах и весело приветствовали его снизу из-за черепичных крыш стройными колокольнями. Надо всем этим опять синело огромное небо, под которым Каспар чувствовал себя не потерянным, а нужным и защищенным. Так он в детстве представлял себе сельскую местность – поля, леса и деревни с колокольнями.

Он приехал на место далеко за полдень. На Цинцендорфплац в центре города он увидел старика, сидевшего на скамейке напротив церкви, и, подсев к нему, спросил, не знает ли тот, где живет Лео Вайзе.

– А зачем он вам?

– Мне надо с ним поговорить.

– Вы с Запада.

– Я из Берлина. Для Западной Германии Берлин – это уже восток.

Старик достал из кармана плаща пачку сигарет, закурил и закашлялся. При этом он качал головой, словно удивляясь, почему он кашляет, или почему он курит, или почему сидит здесь.

– Ваш Берлин на карте – мушиная какашка. Вот что такое ваш Берлин. И вы еще хотите учить нас жить?

– Я не хочу учить вас жить. Я и сам не знаю, как надо жить.

Старик глубоко затянулся, выдохнул дым и опять закашлялся.

– Вы не знаете, Лео Вайзе сейчас живет в Ниски? Может, подскажете его адрес?

– Вы корреспондент?

– Я ищу его дочь. По поводу наследства, которое ей причитается.

– Он был первым секретарем и хорошо работал. Сначала здесь, потом в Гёрлитце. – Старик с горечью рассмеялся. – Я тоже хорошо работал…

– А чем вы занимались?

– Я… – Старик умолк. Он слишком часто рассказывал эту историю, и рефлекс атрофировался. – Он живет на выезде в сторону Мюкки, где Эрнст-Тельман-штрассе переходит в Ниски-штрассе. – Он снова закашлялся и покачал головой. – Наследство? На Западе? Какое там может быть наследство? Ничего хорошего там нет…

5

Старый одноэтажный дом с маленьким палисадником, довольно большим садом и сараем стоял посреди таких же старых одноэтажных домов. Чердак был переделан в мансарду, штукатурка вместо обычного песочного цвета перекрашена в белый, а бурая черепица заменена на ярко-красную. Лео Вайзе был не богат, но и не бедствовал.

Каспар позвонил, прислушался, через некоторое время позвонил еще раз. Из-за угла дома вышла женщина.

– Что вы хотели?

Каспар представился и, узнав, что перед ним фрау Вайзе, сказал, что хотел бы поговорить с ней и ее мужем.

– Ну, проходите в сад.