Внучка

– Подачками вы от нас не отделаетесь! Нам нужно всё и сейчас. Если вы не привезете деньги, мы оспорим завещание и встретимся в суде.

– Ах, Бьёрн, перестань!

Тот, не выпуская ладонь Свени, грохнул обеими руками об стол. Свеня тихо вскрикнула, попыталась высвободить руку, но Бьёрн не выпускал ее.

– Если вы думаете, что мы ничего не понимаем, потому что живем в деревне… У нас здесь есть толковые адвокаты, которые быстро приводят в чувство таких, как вы.

– Да, господин Ренгер, поговорите со своим адвокатом. Я со своим уже поговорил. Чтобы заявить о своих правах на наследство Биргит, Свене придется заставить Вайзе раскрыть подлинные обстоятельства ее рождения, а это довольно пикантная история, и Свеня рискует быть вычеркнутой из жизни оскорбленных родителей и лишенной наследства. Если же ей удастся доказать, что она дочь Биргит – возможно, в результате эксгумации и теста на ДНК, – и она выразит несогласие с последней волей Биргит, она получит исключительно законную долю: сто тысяч. Но до этого пройдет не один год.

Бьёрн слушал с мрачным видом, наморщив лоб и сжав зубы.

– Я все это проверю, можете не сомневаться. А вы пока переводите первый взнос.

Каспар не торопился с ответом. Он смотрел на Свеню и Бьёрна. Она сидела с тихой, усталой улыбкой, покорная своей боли и в то же время не скрывая радости по поводу денег; он – исполненный ярости и страха опозориться перед женой, приняв роль проигравшего. Каспар был уверен, что Свеня знала о его страхе и умела так повернуть ситуацию, что муж выйдет из нее победителем – сильным и уверенным в себе. Что ж, пусть так и будет.

– Вы не прогадаете. По возвращении в Берлин я сразу же переведу вам двадцать пять тысяч. Если вы согласитесь с условиями завещания и будете каждый год присылать ко мне Зигрун на указанный срок, это будет первым траншем. Если вы оспорите завещание, мы вычтем эту сумму из того, что вы должны будете получить в конце.

– Двадцать пять тысяч.

– Двадцать пять тысяч.

Свеня высвободила ладонь и коснулась руки Бьёрна.

– Курт будет сегодня на празднике, и ты его спросишь. – Она повернулась к Каспару. – Доктор Курт Майер – адвокат из Шверина.

Бьёрн не ответил жене.

– Пора идти, – сказал он, посмотрев на часы.

13

Но тут в кухню влетела Зигрун, в белой блузке с длинными рукавами и длинной серой юбке; рыжие волосы были заплетены в косу, уложенную вокруг головы. Она запыхалась, щеки ее раскраснелись. Несмотря на свой трогательный вид, эта девочка в форменной одежде чем-то испугала Каспара.

– Я поведу дедушку на праздник!

– С удовольствием, – сказал он, вставая.

– Но сначала я покажу тебе свою комнату.

И прежде чем родители успели возразить, Зигрун схватила Каспара за руку и потащила по лестнице наверх, в мансарду.

Перед окном под косой крышей стоял письменный стол, слева кровать, тумбочка и шкаф, справа полка с книгами. В комнате царил порядок, на столе – аккуратная стопка тетрадей, ручки и карандаши в стакане, кровать тщательно заправлена, а книги на полке распределены по группам с помощью разделителей. Каспар тщетно искал глазами неизменные атрибуты девчоночьих комнат, знакомых ему по комнатам дочерей друзей и знакомых: мягкие игрушки, куклы, динозавры, наборы косметики, гвозди, на которых висят браслеты, цепочки и бусы. Потом он заметил на потолке над кроватью звезды, маленькие, темно-синие, с узкими или широкими золотыми краями – целое звездное небо.

– Как красиво! – Он повернулся к Зигрун. – А ты знаешь, сколько звездочек на синем небосклоне?[38]

Но Зигрун не было никакого дела до «звездочек». А может, ей стало неловко, оттого что Каспар обнаружил у нее в комнате «девчоночью ноту», которую она хотела скрыть. Она показала ему три портрета, три репродукции в рамках, висевшие над книжной полкой.

– Это Рудольф Гесс, это Ирма Грезе, а это Фридерике Крюгер. Они мои любимые герои.

Каспар узнал простодушное, доверчивое лицо Гесса – это была копия фотоснимка, а не репродукция картины, как в кухне. Женщины – одна с распущенными светлыми волосами, мрачным лицом и решительным ртом, другая с миловидным, пухлым детским личиком – были ему незнакомы.

– А кто эти женщины?

– Ирма Грезе служила в СС. Ее казнили англичане, и она умерла, как мужчина, в отличие от своего командира, который ревел и просил пощады[39]. А Фридерике Крюгер обрезала волосы, надела мужскую одежду и пошла в солдаты, чтобы воевать с Наполеоном. Она была ранена, ее произвели в офицеры и наградили Железным крестом и орденом Святого Георгия.

– Да, это впечатляет. А сколько у тебя книг! – Каспар пробежал глазами по корешкам книг, стоявших на полке. Некоторые он знал: «Руламан», «Дети пещеры», «Император», «Король и папа римский», «Последние всадники», «Юный гитлеровец Квекс», «Народ без жизненного пространства», «Закат Европы»[40]. – Ты и это читала?

– Нет, – покачала она головой. – В Гюстрове есть книжный киоск, в котором можно брать книги и оставлять свои. Там я их и нашла. Я люблю книги в двух томах.