Война Кортни

Я вернулся в Штаты и знал, что не испытываю таких чувств к Мэг и никогда не буду испытывать, хотя она хорошенькая и милая, и если бы я женился на ней, все остальные парни позавидовали бы мне за то, что у меня такая милая жена. Но если бы я не чувствовал любви, как ты это описала, как я мог бы жениться на ней?

Наверное, я на время забыл о любви, работал как сумасшедший и веселился, когда мог. Ничего серьезного.

Потом я приехал в Лондон. Я никак не мог решить, стоит ли мне тебя искать. Я не знал, будешь ли ты рада меня видеть. Но я думаю, что судьба приняла это решение за меня. А вот и ты, за столом для совещаний. И прямо там и тогда—бац! - это поразило меня, как удар молнии.

Я был влюблен. В тебя.

Я должен был увидеть тебя. Я должен был быть с тобой. Но я знал, что в любой день могу уехать. Я сказал себе: - "Не сходи с ума. Этого не может быть. Ты же знаешь, что она не испытывает к тебе таких чувств. Есть еще один парень. Весь проклятый японский флот ждет, чтобы взорвать тебя в грядущее Царство. Не говори о любви.”

Не знаю, правильно ли я поступил. Но я хочу, чтобы ты это знала . . .

Черт возьми! Боевой пост. Скоро вернусь!!

К тому времени, как Эймис вернулся, Шафран уже выплакалась, по крайней мере, на какое-то время.

- Простите, я, должно быть, ужасно выгляжу, - сказала она, когда он вошел в кабинет.

“Что ж, это хороший знак, - ответил он. - Когда женщина вновь обретает свое тщеславие,еще не все потеряно. А теперь, моя дорогая, ты испытала ужасное потрясение. Не хочешь ли взять отгул на остаток дня? Там нет клапанов. На этот раз мы обойдемся без тебя.”

Шафран покачала головой. - Нет” - ответила она. - Дэнни Догерти умер, выполняя свою работу. Самое меньшее, чего он заслуживает, это чтобы я продолжала делать свою.”

- Хорошо сказано . . . Кстати, я не могу сказать, что хорошо знал Доэрти, но он всегда производил на меня впечатление очень хорошего человека. И, если можно так выразиться, чертовски красив.”

Шафран улыбнулась. “Да, сэр, он действительно был красив . . . и к тому же чертовски.”

•••

Конрад фон Меербах говорил себе, что в Рейхе было очень мало людей, которые сделали больше, чем он, чтобы сделать возможным окончательное решение. Ему не дали возможности стоять на линии огня во время анти-еврейской операции на востоке. Кроме того, ему не была дана командная роль ни в одном из центров уничтожения, где обрабатывались евреи со всей Европы. Но он внес существенный, хотя и не столь заметный вклад.

Гиммлер сказал ему: "Если бы вы не поставили в очередь этих Рейхсбахских писак, мы бы никогда не получили ни одного поезда в Собибор или Треблинку. А без них не было бы и Освенцима-Биркенау.”

Это была чистая правда. Отношения между СС и железнодорожным управлением немецкого Рейхсбанна были постоянным источником разочарования. Расписание поездов составлялось почти без учета практических потребностей мужчин и женщин, которым предстояло встречать поезда в их конечных пунктах назначения и заниматься утилизацией их грузов. Из-за денег шли бесконечные споры. Рейхсбан оплачивался за каждый километр, пройденный каждым евреем. Когда фон Меербах размышлял об огромных суммах, которые зарабатывают железнодорожники, у него возникло искушение отправиться в штаб-квартиру, прижать всех членов совета директоров к стене и сообщить им, что они могут сделать простой выбор: меньше платить или быть расстрелянными.

Они были не единственными свиньями, сунувшими свои морды в корыто с окончательным раствором. Химические компании, производители печей и строительные организации занимались спекуляцией, хотя и зависели от иностранных рабовладельцев, которых нельзя было поймать без помощи СС. Но выказали ли они хоть какую-то благодарность за это, когда пришло время предъявить свои счета? Нет, они этого не сделали.

Фон Меербах был укреплен сознанием того, что его усилия направлены на служение великому и благородному делу. Неделя за неделей приходили цифры обработки, счет шел все выше, а истребление евреев с материковой части Европы приближалось. Была еще одна компенсация. Фон Меербах посетил все шесть основных лагерей уничтожения в оккупированной Польше, что позволило ему познакомиться с людьми, которые управляли ими, и сформировать отношения, которые были необходимы для эффективного управления любой крупной промышленной операцией, что, безусловно, было так.

Но СС был озабочен не только еврейским вопросом. Она отвечала за концентрационные лагеря, в которых содержались все, кто вызывал недовольство властей Рейха в Германии или на завоеванных ею землях.

Фон Меербах приложил немало усилий, чтобы дать понять сотрудникам этих лагерей, что Берлин не забыл их: хорошая работа будет вознаграждена, а неэффективность или беспорядок наказаны. Он подчеркнул это, лично осмотрев лагеря по всей стране. Сегодня он собирался нанести именно такой визит. Он ждал этого уже много недель, и теперь, когда этот день настал, его настроение было более солнечным, чем когда-либо за последние месяцы.