Волчица и пряности. Том V

— Считаешь, это невозможно?

Эйб захохотала, обнажив правый клык. Это был смех, полный презрения к самой себе.

— Меня зовут Флёр Боланд. Моё полное имя Флёр фон Итерзентель Боланд. Я наследница рода Боланд, хранящего верность королевству Винфрид. Я принадлежу к древнему аристократическому роду.

«Если это шутка такая, то над ней даже смеяться не хочется», — мелькнуло в голове у Лоуренса, но тут было над чем подумать.

Его торгашеские глаза и уши подсказывали, что Эйб не лжёт.

— Понятно, что мы разорившийся род, даже прокормить себя не можем, но имя-то громкое, не так ли? Когда мы пали настолько низко, что не могли позволить себе даже кусок хлеба, меня продали внезапно сколотившему состояние торговцу.

По такому пути нередко шли разорившиеся аристократы. Вот почему Эйб так презрительно смеялась. У аристократов не было денег, но был титул, и его они продавали разбогатевшим плебеям вместе со своим телом.

Если она сказала правду, то это объясняло, почему она так поднаторела в торговых делах.

— Так что я знаю парочку мест, где можно продать девушку благородных кровей. Что скажешь?

Лоуренс никогда не заступал на такой рынок.

Первое, что делает торговец, сколотив состояние, — создаёт себе имя. Нередко богачи, владеющие торговыми домами, в детстве были побирающимися сиротами. За деньги можно купить всё, даже титул. Лоуренс слышал о таких случаях, но никогда с ними не сталкивался. И вот он встретил живой пример — Эйб, которую таким образом продали.

— Твоя спутница отлично сойдёт за аристократку, уж поверь мне. — Эйб рассмеялась. Наверное, голос Эйб был таким хриплым из-за ужаса, который ей пришлось пережить. — Конечно, я не имею в виду, что нам на самом деле придётся её продавать. Как я уже сказала раньше, в городе введут правило о расчёте наличными, чтобы предотвратить скупку мехов, но какой торговый дом ссудит наличные иностранному торговцу? Тем не менее дома бывают разные. Я знаю парочку, в которых могут дать деньги за долю в прибыли, если схема покажется им удачной. Продажа девушки из аристократической семьи — это всего лишь ловкий приём, и они отлично это знают. Девушка нужна в качестве залога, если наша схема заработка не оправдает себя. Могу в этом тебе поклясться.

Такой хитросплетённый план Лоуренса очень впечатлил, но отдавать Холо в качестве залога было слишком опасно, и он не мог этого сделать. Под угрозой будет не только её безопасность, но и его будущее как торговца. Если всё провалится, это конец.

— Я, нет, мы вовсе не просим, чтобы ты продал свою драгоценную спутницу.

— Мы?.. — недоуменно спросил Лоуренс.

В ответ Эйб бросила взгляд на тихо сидящего Арольда.

— Я отправляюсь в паломничество, — резко произнёс Арольд.

Лоуренс слышал эти слова каждый раз, как останавливался на постоялом дворе. Но Эйб сказала «мы». Значит, они с Арольдом заодно. И раз тот уходит в паломничество, он оставляет на Эйб постоялый двор и всё имущество.

Паломничество может длиться как год, так и десятки лет, а Арольд в таком почтенном возрасте, что, отправившись в паломничество, уже никогда не вернётся в Ренос. То есть…

— Это мой последний шанс отправиться в путешествие. Я много об этом думал и скопил на него деньги. Но мне всё время не хватало решимости.

У Лоуренса засосало под ложечкой.

Арольд устало улыбнулся и взглянул на Эйб. Та, несомненно, приложила огромные усилия, чтобы его уговорить.

Арольд вновь обратил взгляд своих синих глаз, прячущихся в складках морщинистых век, на Лоуренса:

— Я оставлю постоялый двор тебе.

У Лоуренса перехватило дыхание.

— Разве это не мечта любого торговца? — сказала Эйб, и это был первый раз, когда она выглядела одухотворённой, как и подобает девушке из знатной семьи.

Действие 3

Проснувшись на следующее утро, Лоуренс немного пришёл в себя. Он лёг в постель в надежде, что сон его успокоит, но слова Эйб и Арольда будоражили его сознание, и он никак не мог заснуть.

«Реши до вечера, принимаешь ты наше предложение или нет», — эти слова звенели у него в ушах набатом.

В обмен на Холо, объявленную единственной дочерью рода Боланд, они получат около двух тысяч торени, максимум две с половиной тысячи. На эти деньги купят меха и сплавят их вниз по реке Ром, опередив других торговцев.

Реносская пушнина даже за вычетом налогов окупит себя трижды. На взгляд Лоуренса, это был слишком оптимистичный прогноз, но всё же он позволял сделать дальнейший грубый расчёт. Если они вложат две тысячи торени и утроят их, то на выходе получат четыре тысячи прибыли. Эйб и Арольд затребовали восемьдесят процентов от выручки. В эту сумму входили текущие расходы и плата за сведения, а также передача Арольдом постоялого двора Лоуренсу.

Лоуренс хотел было возмутиться, что восемьдесят процентов — это слишком много, но прикинул, что само здание постоялого двора стоит около полутора тысяч торени, и промолчал. Кроме здания, Арольд передавал ему права на ведение дел.